cabar.asia
В странах Центральной Азии усиливается давление на медиа
За последние несколько лет ситуация со свободой слова в Центральной Азии становится хуже. В странах региона вводят новые ограничения для блогеров и СМИ, блокируют сайты и закрывают издания, а журналистов задерживают и заводят на них уголовные дела.
CABAR.asia поговорил с редакторами СМИ о том, что происходит с журналистикой в странах Центральной Азии сегодня и с какими вызовами и ограничениями сталкиваются медиа.
CABAR.asia поговорил с редакторами СМИ о том, что происходит с журналистикой в странах Центральной Азии сегодня и с какими вызовами и ограничениями сталкиваются медиа.
КАЗАХСТАН
Лукпан Ахмедьяров, журналист, основатель YouTube-проекта «Просто журналистика»
Лукпан Ахмедьяров, журналист, основатель YouTube-проекта «Просто журналистика»
Жизнь 48-летнего Лукпана Ахмедьярова, журналиста родом из Уральска Западно-Казахстанской области, можно назвать отражением истории казахстанской журналистики за последние четверть века. Он начал работу журналистом в 2001 году в газете «Уральская неделя». Это редкое региональное издание, которое критически оценивает работу властей. Зачастую СМИ в регионах лояльны к властным структурам.
Лукпан и издание постоянно подвергались преследованию. К примеру, в 2010 году компания «Тенгизнефтестрой» подала в суд на Ахмедьярова и «Уральскую неделю» за нанесение морального вреда. Поводом стала статья о том, что «Тенгизнефтестрой» задолго до проведения тендера на строительство газопровода Жымпиты – Каратобе начала этот проект.
В 2011 году Лукпана арестовали на 5 суток за то, что он выступил против референдума о продлении полномочий Нурсултана Назарбаева, бывшего президента Казахстана, который на тот момент возглавлял страну больше 20 лет.
В 2012 году на Лукпана Ахмедьярова из-за его журналистской деятельности было совершено вооруженное нападение. Исполнителей, который чуть не убили журналиста, посадили в тюрьму, но заказчиков так и не нашли.
В «Уральской неделе» Лукпан проработал до 2021 года (с 2013-го как главный редактор). Сейчас Лукпан работает в формате нового медиа - вместе с коллегой Раулем Упоровым он открыл YouTube-проект «Просто журналистика». Журналистский тандем снимает документальные фильмы на социальные и политические темы.
Лукпан и издание постоянно подвергались преследованию. К примеру, в 2010 году компания «Тенгизнефтестрой» подала в суд на Ахмедьярова и «Уральскую неделю» за нанесение морального вреда. Поводом стала статья о том, что «Тенгизнефтестрой» задолго до проведения тендера на строительство газопровода Жымпиты – Каратобе начала этот проект.
В 2011 году Лукпана арестовали на 5 суток за то, что он выступил против референдума о продлении полномочий Нурсултана Назарбаева, бывшего президента Казахстана, который на тот момент возглавлял страну больше 20 лет.
В 2012 году на Лукпана Ахмедьярова из-за его журналистской деятельности было совершено вооруженное нападение. Исполнителей, который чуть не убили журналиста, посадили в тюрьму, но заказчиков так и не нашли.
В «Уральской неделе» Лукпан проработал до 2021 года (с 2013-го как главный редактор). Сейчас Лукпан работает в формате нового медиа - вместе с коллегой Раулем Упоровым он открыл YouTube-проект «Просто журналистика». Журналистский тандем снимает документальные фильмы на социальные и политические темы.
— Лукпан, как вы видите эволюцию журналистики Казахстана?
— Казахстанская независимая журналистика прошла путь от публицистики до узкожанровой специализации. Благодаря таким ресурсам, как ProTenge (отслеживает расходы бюджета - Прим. ред.) Джамили Маричевой, Factchek.kz (факчекинг новостей - Прим. ред.), YouTube-каналам, работающим на стыке журналистики и блогерства, меняется восприятие обществом той или иной проблематики.
Например, бытовое насилие. Если бы кейс Куандыка Бишимбаева (экс-министр нацэкономики, которого обвиняют в убийстве жены - Прим. ред.) случился 15 лет назад, тогда общество реагировало бы по-другому. Скорее всего, дело и до суда не дошло бы. Произошел сдвиг благодаря небольшим медиа, блогерам, журналистам, которые периодически писали о насилии.
Отношение к коррупции в обществе тоже меняется, как и меняется отношение к бюджету и власти. Сейчас журналистам легче писать на темы местного самоуправления, прозрачности бюджетных и электоральных процессов. Несмотря на то что в Казахстане нет свободы слова, появилась парламентская журналистика.
Например, бытовое насилие. Если бы кейс Куандыка Бишимбаева (экс-министр нацэкономики, которого обвиняют в убийстве жены - Прим. ред.) случился 15 лет назад, тогда общество реагировало бы по-другому. Скорее всего, дело и до суда не дошло бы. Произошел сдвиг благодаря небольшим медиа, блогерам, журналистам, которые периодически писали о насилии.
Отношение к коррупции в обществе тоже меняется, как и меняется отношение к бюджету и власти. Сейчас журналистам легче писать на темы местного самоуправления, прозрачности бюджетных и электоральных процессов. Несмотря на то что в Казахстане нет свободы слова, появилась парламентская журналистика.
— Какие события в политической и социальной сферах оказали наибольшее влияние на работу журналистов в Казахстане?
— Раньше отношение журналистов к аудитории было патерналистским: «Мы формируем общественное мнение, мы покажем, куда идти». Это то, что досталось прессе в наследство от Советского Союза. Пресса была рупором пропаганды государственной идеологии. Сегодня пресса - не лидер, журналист не тот, кто формирует общественное мнение. С появлением интернета мы, журналисты, стали получать обратную связь и научились разбираться в ней. Одно дело, когда читаешь хейт, организованный властями через фабрики троллей. Другое - когда тебе пишут реальные люди и приводят в чувства как автора материала. Медиапространство в Казахстане все эти годы подвергалось зачистке со стороны государства. Власти посадили 90% региональной и центральной прессы на гранты государственного информационного заказа. Появились журналисты, которые уходили из таких изданий и создавали свои проекты.
— Какие вызовы стояли перед журналистами в разное время?
— Один из вызовов — стремление властей внедрить цензуру в Казахстане. Власти хотят, чтобы у журналистов появилась самоцензура как в российских медиа. Например, взорвалось здание и журналисты вслед за чиновниками вместо слова «взрыв» используют слово «хлопок». У вас дом развалился на части, кто вам сказал, что это хлопок?
Если мы по отношению к власти будем использовать слова «наш президент», «глава нашего государства», то в этом месте журналистика кончилась, начинается связь с общественностью. Для меня принципиально важно все время проводить самодиагностику: не стал ли я одним из инструментов рупора власти.
Нам также важно не скатиться в маргинализацию. Мы скатываемся в маргинализацию, когда работаем по принципу «Всё, что говорит власть, — плохо и этому верить нельзя». Ценно сохранить позицию «видеть сверху». Да, это не всегда удается, да, мы периодически оказываемся либо по ту, либо по эту сторону.
Если мы по отношению к власти будем использовать слова «наш президент», «глава нашего государства», то в этом месте журналистика кончилась, начинается связь с общественностью. Для меня принципиально важно все время проводить самодиагностику: не стал ли я одним из инструментов рупора власти.
Нам также важно не скатиться в маргинализацию. Мы скатываемся в маргинализацию, когда работаем по принципу «Всё, что говорит власть, — плохо и этому верить нельзя». Ценно сохранить позицию «видеть сверху». Да, это не всегда удается, да, мы периодически оказываемся либо по ту, либо по эту сторону.
— Государство повторяет, что создает условия для свободы слова. Вы согласны с этим?
— Когда государство уверяет, что создает все условия для свободы слова в Казахстане, — это цинизм. Выдавать за разнообразие несколько телеканалов, финансируемых государством, — это все равно, как если бы биоразнообразие ограничивалось видовым многообразием кольчатых червей. Государство плодит формы одного и того же рупора пропаганды: ток-шоу, тематические передачи, которые выходят с выпусками новостей в одно и то же время, но при этом все выпуски — переписанные пресс-релизы.
— Какие вызовы и возможности вы видите перед казахстанской журналистикой в будущем, особенно в контексте изменяющейся медиасреды и политической обстановки?
— Казахоязычные медиа за 30 лет прошли тяжелый, но впечатляющий путь. 20 лет назад при упоминании словосочетания «казахоязычная пресса», у людей возникала ассоциация с районной газетой. Сейчас есть издания, которые делают экономические обозрения, анализ и политические обзоры на казахском языке.
Нам предстоит пройти через языковое разделение, а потом мы придем к объединению. Если мы сейчас посмотрим, о чем пишут русскоязычная и казахоязычная прессы, — это разные темы и проблематика. Пройдет еще какое-то время, прежде чем и ту, и другую аудиторию начнут волновать одни и те же вопросы.
Все больше молодых людей проявляют интерес к журналистике. У журналистов моего поколения сложилось искаженное представление о журналистике как о социальном благе, которое распределяется неравномерно, а журналисты имеют к нему доступ. Если раньше мы относились к выбору профессии как к средству заработка, сегодня речь не про заработок. Речь о том, что сделать для того, чтобы вокруг происходили изменения.
Нам предстоит пройти через языковое разделение, а потом мы придем к объединению. Если мы сейчас посмотрим, о чем пишут русскоязычная и казахоязычная прессы, — это разные темы и проблематика. Пройдет еще какое-то время, прежде чем и ту, и другую аудиторию начнут волновать одни и те же вопросы.
Все больше молодых людей проявляют интерес к журналистике. У журналистов моего поколения сложилось искаженное представление о журналистике как о социальном благе, которое распределяется неравномерно, а журналисты имеют к нему доступ. Если раньше мы относились к выбору профессии как к средству заработка, сегодня речь не про заработок. Речь о том, что сделать для того, чтобы вокруг происходили изменения.
КЫРГЫЗСТАН
Дилбар Алимова, главный редактор издания «Политклиника»
Дилбар Алимова, главный редактор издания «Политклиника»
В 2013 году «Политклиника» начинала как небольшая газета на кыргызском языке. За 10 лет под руководством главного редактора Дилбар Алимовой она стала серьезным интернет-изданием и ярким представителем независимой и расследовательской журналистики в Кыргызстане. За эти годы они сталкивались и с критикой, и с давлением властей.
В 2020 году неизвестные взломали офис «Политклиники», украв хард-диск.
В начале 2023 года гостелеканал «ЭлТР» подал в суд на издание с иком на 10 млн сомов (112,2 тыс. долларов США) из-за материала с разбором видеосюжета телеканала. Суд частично удовлетворил иск, обязав редакцию выпустить опровержение.
В мае того же года ГКНБ вызывал Дилбар Алимову на допрос из-за публикации письма, в котором спикер парламента якобы обращался к прокурору с просьбой реабилитировать бывшего президента КР Курманбека Бакиева.
А в январе 2024 года ГКНБ провел обыски и арестовал 11 журналистов, в числе которых был и сотрудник «Политклиники» Тыныстан Асыпбеков. Это самое массовое задержание сотрудников медиа за всю историю независимого Кыргызстана. В настоящее время семеро, в том числе и Асыпбеков, отпущены под домашний арест. Еще четверо до сих пор остаются в СИЗО.
Вместе с этим власти страны вводят все больше ограничений для СМИ и блогеров – закон о фейках работает против медиа, принят так называемый «закон об иноагентах», Минкультуры хочет вновь вернуть статью о клевете и оскорблениях, а на доработке находится новый закон о СМИ. За последние несколько лет в стране произошел ряд задержаний журналистов, блогеров и акынов, блокировки и закрытие интернет-изданий. В первую очередь под ударом находятся независимые издания и расследовательская журналистика.
Несмотря на все сложности Дилбар Алимова отмечает, что «Политклиника» продолжит работу в прежнем режиме.
В 2020 году неизвестные взломали офис «Политклиники», украв хард-диск.
В начале 2023 года гостелеканал «ЭлТР» подал в суд на издание с иком на 10 млн сомов (112,2 тыс. долларов США) из-за материала с разбором видеосюжета телеканала. Суд частично удовлетворил иск, обязав редакцию выпустить опровержение.
В мае того же года ГКНБ вызывал Дилбар Алимову на допрос из-за публикации письма, в котором спикер парламента якобы обращался к прокурору с просьбой реабилитировать бывшего президента КР Курманбека Бакиева.
А в январе 2024 года ГКНБ провел обыски и арестовал 11 журналистов, в числе которых был и сотрудник «Политклиники» Тыныстан Асыпбеков. Это самое массовое задержание сотрудников медиа за всю историю независимого Кыргызстана. В настоящее время семеро, в том числе и Асыпбеков, отпущены под домашний арест. Еще четверо до сих пор остаются в СИЗО.
Вместе с этим власти страны вводят все больше ограничений для СМИ и блогеров – закон о фейках работает против медиа, принят так называемый «закон об иноагентах», Минкультуры хочет вновь вернуть статью о клевете и оскорблениях, а на доработке находится новый закон о СМИ. За последние несколько лет в стране произошел ряд задержаний журналистов, блогеров и акынов, блокировки и закрытие интернет-изданий. В первую очередь под ударом находятся независимые издания и расследовательская журналистика.
Несмотря на все сложности Дилбар Алимова отмечает, что «Политклиника» продолжит работу в прежнем режиме.
— Мы видим, что высказывать критику в отношении властей становится небезопасно для журналистов в Кыргызстане. Чувствуете ли вы, что ставки для независимой журналистики в стране стали выше?
— Критиковать власть стало очень опасно не только для журналистов, но и для всех граждан. На практике мы видим, что там, где закон не работает, арестовать за высказывания могут каждого. Независимая журналистика переживает трудные дни и испытания. Будут ли выжившие или нет – большой вопрос.
Журналисты должны выполнять свою работу беспрепятственно. Власти должны соблюдать закон и обеспечить права, которые обеспечены нам Конституцией.
Журналисты должны выполнять свою работу беспрепятственно. Власти должны соблюдать закон и обеспечить права, которые обеспечены нам Конституцией.
— Попытки ограничить свободу слова предпринимались практически каждым бывшим главой государства. На ваш взгляд, отличается ли нынешняя ситуация от того, что было прежде?
— К сожалению, свобода слова находилась под давлением во все периоды правления. Однако при нынешней власти она проводится комплексно, беспрецедентными методами. Методы жесткие, незаконные. В один момент с разных сторон идут разные атаки.
Принятие один за другим законов, разрешающих цензуру, продолжающиеся судебные дела против каждого СМИ, аресты журналистов, активистов - такого давления не было в течении 30 лет.
Принятие один за другим законов, разрешающих цензуру, продолжающиеся судебные дела против каждого СМИ, аресты журналистов, активистов - такого давления не было в течении 30 лет.
— 11 задержанных журналистов – это рекордное количество для Кыргызстана. Какие перспективы для СМИ вы видите?
— Да, арест и задержание 11 журналистов одновременно были рекордными. Ничего подобного мы никогда раньше не видели. То, что арестовывают и покинувших команду два года назад журналистов, совершенно не имеющих отношения к рассматриваемому материалу по делу о призывах к массовым беспорядкам, абсурдно (речь идет о журналистах, ранее работавших в проекте «Темиров Live» - Прим. ред.). За последние четыре месяца следователи не смогли предоставить этим журналистам никаких доказательств, подтверждающих их причастность к данному уголовному делу.
— Редакция и сотрудники вашего издания также были под ударами. Возникали ли у вас мысли о том, что это того не стоит?
— Да, наша редакция подверглась ряду атак. Были случаи судебных исков, поступали жалобы на блокировку сайта, наш журналист сидит в тюрьме (Тыныстана Асыпбекова отпустили под домашний арест 9 апреля – Прим. ред.). Однако мы понимаем, что занимаемся журналистикой добросовестно, не сделали ничего плохого для государства, работаем с соблюдением международных стандартов и журналистской этики.
Подчеркиваю, что мы, журналисты, не враги государства. Наоборот, мы помогаем власти, раскрывая коррупционные схемы, создавая материалы, защищающие безопасность государства, работая над повышением медиаграмотности народа. Журналисты – помощники власти. Я бы хотела, чтобы власти это поняли.
Подчеркиваю, что мы, журналисты, не враги государства. Наоборот, мы помогаем власти, раскрывая коррупционные схемы, создавая материалы, защищающие безопасность государства, работая над повышением медиаграмотности народа. Журналисты – помощники власти. Я бы хотела, чтобы власти это поняли.
— Как вы считаете, как нынешние репрессии журналистов, блогеров и акынов скажутся на кыргызских медиа? Будет ли меньше критики, больше самоцензуры и т.д.?
— Это давление уже приносит свои плоды. Мы видим, что некоторые СМИ вынуждены продавать свои акции, а другие прибегают к самоцензуре. Я не буду называть имена, но в личных беседах или по содержанию материалов я чувствую самоцензуру. [Журналисты] уже боятся высказываться по каким-то вопросам. Не готовят материалы на «чувствительные» темы, можно сказать. СМИ, критикующие правительство, почти исчезли. Это очень плохо.
Я верю, что независимая журналистика в стране будет несмотря ни на что, но их [журналистов и СМИ] мало останется. Но хочется верить, что в Кыргызстане будет все хорошо.
Я верю, что независимая журналистика в стране будет несмотря ни на что, но их [журналистов и СМИ] мало останется. Но хочется верить, что в Кыргызстане будет все хорошо.
ТАДЖИКИСТАН
Бахманёр Надиров, редакционный директор издания «Азия-Плюс»
Бахманёр Надиров, редакционный директор издания «Азия-Плюс»
Ситуация со свободой слова и доступом к информации в Таджикистане ухудшается из года в год. Журналисты постоянно сталкиваются с трудностями в своей деятельности – их преследуют, заводят уголовные дела и приговаривают к серьезным срокам заключения. В стране буквально единицы независимых изданий, которые публикуют аналитику и могут позволить себе критику власти.
CABAR.asia поговорил с редакционным директором издания «Азия-Плюс» Бахманёром Надировым о ситуации на медиарынке страны и ограничениях, с которыми сталкиваются таджикские журналисты.
В медиасфере он с 2010 года и за это время успел поработать в газетах «Фараж» и «Самак», руководил информационным агентством SugdNews, а затем присоединился к команде «Азия-Плюс», одного из ведущих информационных агентств в Таджикистане.
Несмотря на все сложности работы в журналистике в Таджикистане Бахманёр Надиров уверен, что это не просто профессия, это способ борьбы за истину и помощи людям. Он надеется, что власти перестанут воспринимать частные медиа и журналистов как врагов и начнут сотрудничать с ними в рамках существующих законов, которые гарантируют свободную работу журналистов.
CABAR.asia поговорил с редакционным директором издания «Азия-Плюс» Бахманёром Надировым о ситуации на медиарынке страны и ограничениях, с которыми сталкиваются таджикские журналисты.
В медиасфере он с 2010 года и за это время успел поработать в газетах «Фараж» и «Самак», руководил информационным агентством SugdNews, а затем присоединился к команде «Азия-Плюс», одного из ведущих информационных агентств в Таджикистане.
Несмотря на все сложности работы в журналистике в Таджикистане Бахманёр Надиров уверен, что это не просто профессия, это способ борьбы за истину и помощи людям. Он надеется, что власти перестанут воспринимать частные медиа и журналистов как врагов и начнут сотрудничать с ними в рамках существующих законов, которые гарантируют свободную работу журналистов.
— Какую оценку как медиаменеджер и журналист вы можете дать состоянию таджикских СМИ на сегодня?
— Таджикские независимые СМИ сегодня находятся в сложном положении: их финансовая устойчивость нестабильна в силу слабости рекламного рынка, давление со стороны властей усиливается, уровень самоцензуры растет, доступ к информации ухудшается, список табуированных тем становится длиннее, под запрет попадают и мировые события, и события в отдельных странах. […]
Я говорю только о независимых медиа, потому что с государственными таджикскими СМИ всё в порядке: они финансируются за счёт госбюджета, имеют хорошие доходы от подписки бюджетников (газеты и журналы) и за счёт коммерческой рекламы (государственные ТВ-каналы). Им так же, как и независимым СМИ, не позволено писать на многие темы, но это их вполне устраивает.
Деятельность зарубежных медиа в стране ограничена, как и частных независимых медиа, но они дополнительно сталкиваются с проблемой аккредитации журналистов.
С недавних пор под жесткий контроль государства попала и деятельность таджикских блогеров. Они, как и традиционные СМИ, сталкиваются с ограничениями, которые могут влиять на содержание их материалов и ограничивать свободу выражения мнений в интернете.
Я говорю только о независимых медиа, потому что с государственными таджикскими СМИ всё в порядке: они финансируются за счёт госбюджета, имеют хорошие доходы от подписки бюджетников (газеты и журналы) и за счёт коммерческой рекламы (государственные ТВ-каналы). Им так же, как и независимым СМИ, не позволено писать на многие темы, но это их вполне устраивает.
Деятельность зарубежных медиа в стране ограничена, как и частных независимых медиа, но они дополнительно сталкиваются с проблемой аккредитации журналистов.
С недавних пор под жесткий контроль государства попала и деятельность таджикских блогеров. Они, как и традиционные СМИ, сталкиваются с ограничениями, которые могут влиять на содержание их материалов и ограничивать свободу выражения мнений в интернете.
— Насколько свободно сейчас можно освещать текущую ситуацию в стране и мире?
— Возможности таджикских СМИ и журналистов по освещению актуальных тем весьма ограничены. Пару независимых и зарубежных СМИ еще пытаются освещать ситуацию объективно, но и они не могут делать это полноценно по вышеназванным причинам. На сегодняшний день большинство СМИ предпочитают заниматься производством более беспроблемного контента: публикуют официальные новости, рассказывают истории интересных людей, пишут о культуре и т.д.
Критические материалы о деятельности государственных органов, отдельных чиновников, о коррупции и других негативных явлениях в стране независимые СМИ делают очень редко.
Что касается ситуации и событий в мире, раньше не было особых запретов на их освещение, но в последние пару лет и здесь есть ограничения. Например, в самом начале войны в Украине представители госструктур «рекомендовали» СМИ вообще не освещать эти события. В результате, о войне пишут лишь единичные независимые медиа и даже они делают это очень осторожно.
Критические материалы о деятельности государственных органов, отдельных чиновников, о коррупции и других негативных явлениях в стране независимые СМИ делают очень редко.
Что касается ситуации и событий в мире, раньше не было особых запретов на их освещение, но в последние пару лет и здесь есть ограничения. Например, в самом начале войны в Украине представители госструктур «рекомендовали» СМИ вообще не освещать эти события. В результате, о войне пишут лишь единичные независимые медиа и даже они делают это очень осторожно.
— Как вы думаете, уровень самоцензуры СМИ и журналистов вырос? В чем причины этого?
— Самоцензура СМИ и журналистов за последние годы выросла в разы. Журналисты сильно осторожничают по любому поводу и без повода.
Причинами роста самоцензуры СМИ и журналистов являются факты преследования, запугивания, арестов и приговоров журналистам, а также закрытие частных медиа за последние годы. Никто не хочет стать очередной жертвой: владельцы СМИ не хотят потерять свой бизнес, журналисты не хотят попасть за решетку.
Случаи вынесения приговоров журналистам в последнее время показали, что население, чьими защитниками выступают медиа и журналисты, не только не встает на их защиту, но под давлением госорганов даже отказывается от своих показаний и дает показания против них. В связи с этим, рост самоцензуры среди журналистов понятен, и похоже, что он будет и дальше усиливаться…
Причинами роста самоцензуры СМИ и журналистов являются факты преследования, запугивания, арестов и приговоров журналистам, а также закрытие частных медиа за последние годы. Никто не хочет стать очередной жертвой: владельцы СМИ не хотят потерять свой бизнес, журналисты не хотят попасть за решетку.
Случаи вынесения приговоров журналистам в последнее время показали, что население, чьими защитниками выступают медиа и журналисты, не только не встает на их защиту, но под давлением госорганов даже отказывается от своих показаний и дает показания против них. В связи с этим, рост самоцензуры среди журналистов понятен, и похоже, что он будет и дальше усиливаться…
— Что вы можете сказать о доступе к источникам информации? Чиновники сейчас даже формально не выдерживают месячный срок ответа на запросы медиа. Как вы думаете, почему доступ к источникам информации постоянно ухудшается?
— Ситуация с доступом к информации значительно ухудшилась: раньше было сложно получить данные для аналитических материалов и расследований, а теперь журналистам нужно тратить огромное количество времени и сил даже на подтверждение общедоступной и текущей информации.
Что касается официальных запросов, журналисты часто ждут ответа месяцами. […] Часто журналисты получают формальные отписки или неполные, неясные ответы на свои запросы.
Несмотря на возможность обжалования в суде, СМИ и журналисты практически никогда не идут на этот шаг, опасаясь проблем с государственными органами. Многие из них не хотят навлекать на себя дополнительные трудности или риски, предпочитая избегать конфронтации с властями.
Что касается официальных запросов, журналисты часто ждут ответа месяцами. […] Часто журналисты получают формальные отписки или неполные, неясные ответы на свои запросы.
Несмотря на возможность обжалования в суде, СМИ и журналисты практически никогда не идут на этот шаг, опасаясь проблем с государственными органами. Многие из них не хотят навлекать на себя дополнительные трудности или риски, предпочитая избегать конфронтации с властями.
— Готовятся поправки в Информационный кодекс Таджикистана, которые, по мнению правозащитников, ухудшат ситуацию в СМИ. Что вы знаете об этом?
— Действительно, парламент планирует принять Информационный кодекс, который объединит несколько законов, в основном касающихся доступа к информации. Я ознакомлен частично с проектом этого кодекса и могу подтвердить, что в нём есть положения, потенциально ухудшающие ситуацию для СМИ и доступ к информации. Представители СМИ уже высказали свои замечания и предложили рекомендации по улучшению спорных моментов. Однако до сих пор неясно, в какой редакции кодекс будет окончательно принят.
— Какие шаги могут быть предприняты для улучшения ситуации со свободой слова и для повышения роли журналистов в Таджикистане?
— Само соблюдение уже существующих законных актов могло бы существенно улучшить положение СМИ в стране, даже без введения новых изменений или шагов. Однако, они не соблюдаются. Улучшение может наступить, если власти перестанут воспринимать частные медиа и журналистов как врагов и начнут сотрудничать с ними в рамках существующих законов.
ТУРКМЕНИСТАН
Фаррух Юсупов, директор туркменской службы RFE/RL («Радио Азатлык»)
Фаррух Юсупов, директор туркменской службы RFE/RL («Радио Азатлык»)
Говорить о свободе слова в Туркменистане перестали уже давно, он регулярно занимает последние строчки Индекса свободы прессы в мире. И ситуация с каждым годом ухудшается. В стране практически не осталось независимых СМИ и журналистов. Одно из немногих иностранных изданий, которое продолжает освещать ситуацию в Туркменистане остается «Радио Азатлык» - туркменская служба «Радио Свобода» (RFE/RL).
Они работают в стране с 1953 года и даже после развала Советского Союза редакция так и не никогда смогла получить аккредитацию. Но, по словам главы «Радио Азатлык» Фарруха Юсупова, до 2018 года их корреспонденты могли работать более-менее открыто. Но потом против них начали организовывать провокации, были случаи, когда их избивали, арестовывали, приговаривали к тюремным срокам. Многим из них пришлось прекратить работу, остальным - уйти в подполье.
Сам он в «Азатлыке» уже восемь лет и каждое его утро начинается с переписки с корреспондентами о том, в безопасности ли они и напоминания, чтобы они не рисковали, пытаясь собрать какую-то информацию.
Они работают в стране с 1953 года и даже после развала Советского Союза редакция так и не никогда смогла получить аккредитацию. Но, по словам главы «Радио Азатлык» Фарруха Юсупова, до 2018 года их корреспонденты могли работать более-менее открыто. Но потом против них начали организовывать провокации, были случаи, когда их избивали, арестовывали, приговаривали к тюремным срокам. Многим из них пришлось прекратить работу, остальным - уйти в подполье.
Сам он в «Азатлыке» уже восемь лет и каждое его утро начинается с переписки с корреспондентами о том, в безопасности ли они и напоминания, чтобы они не рисковали, пытаясь собрать какую-то информацию.
— Как вы оцениваете ситуацию со свободой слова в Туркменистане? В каких условиях сегодня работают СМИ и журналисты в стране?
— В Туркменистане уже давно нет свободы слова и свободы прессы в том числе. Независимых журналистов внутри страны, работающих открыто, нет. Наши корреспонденты, как и корреспонденты других независимых изданий работают подпольно. Насколько мне известно, даже корреспондентов международных СМИ там не осталось. Раньше там были корреспонденты Reuters и AFP, но давно от них никаких публикаций на площадках этих международных изданий не было.
С 2018 года нам пришлось попросить всех наших корреспондентов уйти в подполье, так как стало очень опасно работать. Были постоянно нападения физические, были угрозы как самим корреспондентам, так и их родственникам.
С 2018 года нам пришлось попросить всех наших корреспондентов уйти в подполье, так как стало очень опасно работать. Были постоянно нападения физические, были угрозы как самим корреспондентам, так и их родственникам.
— Насколько узкие рамки того, о чем можно и нельзя писать журналистам о событиях внутри страны и в мире?
— Если говорить об официальной прессе и проправительственных изданиях, там есть что называется квази-независимые издания, они отражают всю ту хронику, что появляется в официальных источниках, государственных новостных изданиях. И помимо этого дают легкие новости из внешнего мира – новшества в технологиях, культурные события и т.д., - но политические темы, даже происходящие за пределами страны они не освещают.
Например, одно из главных событий последних лет - это война в Украине. До сих пор ни одно официальное агентство, ни одно проправительственное агентстве о войне, которая продолжается в Украине, не сообщали. Как будто этого не происходит, как будто это неважно для туркменской общественности. Об этом вообще не сообщают.
Или, скажем, какие-то политические события – выборы в России, выборы в Турции. Сами туркменистанцы между собой этой обсуждают. Особенно последние муниципальные выборы в Турции, которые прошли в конце прошлого месяца, очень бурно обсуждаются в частных разговорах, в соцсетях. Но о том, что провластная партия проиграла муниципальные выборы ничего не было в прессе.
Иногда официальные издания дают такие сообщения, что президент Туркменистана поздравил своего российского коллегу с победой на выборах. И только по таким сообщениям люди, читающие официальную прессу, узнают, что в России прошли какие-то выборы.
Например, одно из главных событий последних лет - это война в Украине. До сих пор ни одно официальное агентство, ни одно проправительственное агентстве о войне, которая продолжается в Украине, не сообщали. Как будто этого не происходит, как будто это неважно для туркменской общественности. Об этом вообще не сообщают.
Или, скажем, какие-то политические события – выборы в России, выборы в Турции. Сами туркменистанцы между собой этой обсуждают. Особенно последние муниципальные выборы в Турции, которые прошли в конце прошлого месяца, очень бурно обсуждаются в частных разговорах, в соцсетях. Но о том, что провластная партия проиграла муниципальные выборы ничего не было в прессе.
Иногда официальные издания дают такие сообщения, что президент Туркменистана поздравил своего российского коллегу с победой на выборах. И только по таким сообщениям люди, читающие официальную прессу, узнают, что в России прошли какие-то выборы.
— А что касается вашей редакции?
— Что касается независимых изданий и «Азатлыка» в частности, то, конечно, мы стараемся сообщать обо всем. Ежедневно мы даем последнюю сводку событий в Украине. В основном, мы стараемся освещать события в самом Туркменистане. В стране, как вы знаете, уже семь лет продолжается экономический кризис – уровень жизни падает, люди не могут себе позволить купить продукты первой необходимости – хлеб, муку, растительное масло.
Также мы освещаем, что туркменские органы безопасности ходят по так называемым бюджетным организациям – школам, больницам, другим организациям – и проводят там собрания, чтобы вообще никакого дискурса на политические темы там не было, чтобы люди вообще об этом не думали и не обсуждали такие события.
Или если происходят стихийные бедствия внутри страны, то об этом тоже официальная пресса не сообщает. Мы стараемся держать общественность в курсе большинства важных событий, которые происходят в самом Туркменистане.
Также мы освещаем, что туркменские органы безопасности ходят по так называемым бюджетным организациям – школам, больницам, другим организациям – и проводят там собрания, чтобы вообще никакого дискурса на политические темы там не было, чтобы люди вообще об этом не думали и не обсуждали такие события.
Или если происходят стихийные бедствия внутри страны, то об этом тоже официальная пресса не сообщает. Мы стараемся держать общественность в курсе большинства важных событий, которые происходят в самом Туркменистане.
— В связи с тем, что вы освещаете, ощущается ли какое-то давление со стороны государства на вашу редакцию и в частности на ваших авторов внутри страны?
— Да, конечно. По соображениям безопасности я не могу перечислить и привести конкретные примеры, как туркменские власти преследуют журналистов, но их преследуют. Не только самих журналистов. Полиция и органы безопасности пытаются вычислить людей, которые разговаривают с нами, предоставляют информацию, рассказывают о событиях, очевидцами которых они стали. Их все время пытаются вычислить и этим людям грозят серьезные последствия. Именно поэтому наши корреспонденты работают подпольно, мы не называем их имен.
Мы, к сожалению, не можем публиковать фотографии и видео, которые они присылают, потому что во многих городах, района и даже селах установлены камеры слежения. По этим камерам и другим обстоятельствам, которые могут поставить их безопасность под сомнение, мы не публикуем. Мы публикуем фотографии или видео только когда на 100% уверены, что это никак не поставит наши источники или корреспондентов под угрозу каких-то последствий.
Мы, к сожалению, не можем публиковать фотографии и видео, которые они присылают, потому что во многих городах, района и даже селах установлены камеры слежения. По этим камерам и другим обстоятельствам, которые могут поставить их безопасность под сомнение, мы не публикуем. Мы публикуем фотографии или видео только когда на 100% уверены, что это никак не поставит наши источники или корреспондентов под угрозу каких-то последствий.
— Помимо давления и преследований есть еще какие-то сложности, с которыми сталкивается ваша редакция при освещении событий в Туркменистане?
— Да. При освещении любого события, которое происходит в Туркменистане, мы стараемся связаться с органами власти, чтобы получить какой-то комментарий. Как только они слышат, что звонит корреспондент «Радио Азатлык», они бросают трубку или нередко бывает, что они начинают материться.
— По данным Индекса свободы прессы, с 2020 года показатели Туркменистана в рейтинге стали чуть лучше. С чем это связано и ощущается ли это как-то на практике?
— На практике это не ощущается. Наоборот, с 2020 года ситуация со свободой слова значительно ухудшилась. Перманентная блокировка сайтов и всех соцсетей. Людям удается получить доступ к этим площадкам через VPN. Но правительство Туркменистана тоже не отстает, они научились блокировать отдельные VPN-сервисы. То есть люди лишаются и этой возможности. Но к счастью, пока разработчики эти сервисов, помогающих обходить блокировки, идут немного впереди туркменских властей.
Что касается того, что Туркменистан в рейтинге поднялся на несколько строчек выше, я бы интерпретировал так, что возможно в других странах ситуация немного ухудшилась и они упали на несколько строчек ниже.
Что касается того, что Туркменистан в рейтинге поднялся на несколько строчек выше, я бы интерпретировал так, что возможно в других странах ситуация немного ухудшилась и они упали на несколько строчек ниже.
УЗБЕКИСТАН
Лола Исламова, главный редактор информационного агентства Anhor.uz, председатель правления неправительственной организации Центра развития современной журналистики Узбекистана
Лола Исламова, главный редактор информационного агентства Anhor.uz, председатель правления неправительственной организации Центра развития современной журналистики Узбекистана
Несмотря на реформы, проводимые президентом Шавкатом Мирзиёевым по строительству им «Нового Узбекистана», ситуация со свободой слова мало чем отличается от соседних по региону стран. Если в 2022 году страна улучшила свои позиции в ежегодном рейтинге международной неправительственной организации «Репортеры без границ», поднявшись со 157-го на 133 место, то уже в 2023-м страна заняла 137 место, опустившись на 4 позиции.
Власти в значительной степени контролируют СМИ, а также ряд блогеров, тесно связанных с правительством, говорится в отчете. Многие СМИ все еще не смогли добиться полной финансовой независимости.
«Чиновники без колебаний оказывают экономическое давление или пытаются коррумпировать журналистов. Развитие независимых СМИ по существу блокируется законами, ограничивающими их финансирование, особенно со стороны иностранных организаций, поддерживающих свободную прессу», – отмечается в документе.
Главный редактор информационного агентства Anhor.uz, председатель правления неправительственной организации Центра развития современной журналистики Узбекистана Лола Исламова ответила на вопросы CABAR.asia и рассказала о ситуации со СМИ в Узбекистане. Она более 25 лет работает в сфере журналистики, а возглавляемое ею информационно-аналитическое издание Anhor.uz на медиарынке Узбекистана с 2014 года.
Anhor.uz - одно из немногих СМИ в Узбекистане, предоставляющее, помимо новостей, происходящих в Узбекистане и мире, экспертную оценку и аналитику. Среди читателей, а также среди лиц, принимающих решения, обладает репутацией независимого и авторитетного средства массовой информации.
Власти в значительной степени контролируют СМИ, а также ряд блогеров, тесно связанных с правительством, говорится в отчете. Многие СМИ все еще не смогли добиться полной финансовой независимости.
«Чиновники без колебаний оказывают экономическое давление или пытаются коррумпировать журналистов. Развитие независимых СМИ по существу блокируется законами, ограничивающими их финансирование, особенно со стороны иностранных организаций, поддерживающих свободную прессу», – отмечается в документе.
Главный редактор информационного агентства Anhor.uz, председатель правления неправительственной организации Центра развития современной журналистики Узбекистана Лола Исламова ответила на вопросы CABAR.asia и рассказала о ситуации со СМИ в Узбекистане. Она более 25 лет работает в сфере журналистики, а возглавляемое ею информационно-аналитическое издание Anhor.uz на медиарынке Узбекистана с 2014 года.
Anhor.uz - одно из немногих СМИ в Узбекистане, предоставляющее, помимо новостей, происходящих в Узбекистане и мире, экспертную оценку и аналитику. Среди читателей, а также среди лиц, принимающих решения, обладает репутацией независимого и авторитетного средства массовой информации.
— Как вы оцениваете ситуацию со свободой слова в Узбекистане?
— Оценка ситуации со свободой слова в Узбекистане требует учета множества факторов. Свобода слова в стране не является однозначной, и причины этого разнообразны. Основными проблемами, с которыми сталкиваются СМИ в Узбекистане, являются самоцензура в редакциях и их финансовая неустойчивость. Эта нестабильность частично обусловлена размером рекламного рынка в стране, который в 2023 году эксперты оценили примерно в 75-78 миллионов долларов. При этом значительная часть (около 68%) рекламных бюджетов направляется на телевизионную рекламу. При условии финансовой неустойчивости и независимости и, соответственно, отсутствия ресурсов, редакции не могут быть независимыми. Нанимать квалифицированных сотрудников и производить контент, соответствующий критериям качественной журналистики трудно.
— Некоторые международные правозащитные организации считают, что ситуация со свободой слова в Узбекистане ухудшилась по сравнению с первыми годами правления нынешнего президента, в некоторых отчетах даже отмечается, что в Узбекистане произошел «разворот вспять». Как вы считаете, с чем это связано?
— Вы обрисовали картину, в которой после долгого периода ограничений свобода слова в Узбекистане воспринималась как возможность безграничного выражения мнений, не всегда учитывая законные рамки, права других людей и личные границы. В результате, некоторые материалы, распространяемые в СМИ, а чаще блогерами, выходили за рамки этических норм и законодательства. В ответ на это попавшие под критику стали предпринимать меры, которые интерпретировались, как ограничение свободы слова.
Кроме того, в условиях, когда публикуемая информация затрагивает интересы определенных лиц или групп, раскрывая факты коррупции или нарушения законов, журналисты и блогеры могут столкнуться с попытками давления или «затыкания рта». Это является распространенной практикой, которой нет никаких оправданий. Поэтому у нас в редакции есть правило: «Пиши так, будто это завтра ляжет на стол прокурору».
Кроме того, в условиях, когда публикуемая информация затрагивает интересы определенных лиц или групп, раскрывая факты коррупции или нарушения законов, журналисты и блогеры могут столкнуться с попытками давления или «затыкания рта». Это является распространенной практикой, которой нет никаких оправданий. Поэтому у нас в редакции есть правило: «Пиши так, будто это завтра ляжет на стол прокурору».
— Каковы основные проблемы у журналистов и редакторов? В целом, у независимых или у негосударственных СМИ.
— Давление на журналистов в последнее время все больше переходит в судебную плоскость, что усугубляет проблему низкой защищенности представителей СМИ.
Это связано как с отсутствием правовой грамотности среди журналистов, так и с высокой стоимостью юридических услуг, что делает финансово недоступным получение квалифицированной юридической защиты и услуг адвокатов. Поэтому важно, чтобы судебная система была независима, поскольку именно она играет ключевую роль в защите прав журналистов и обеспечении свободы слова.
Это связано как с отсутствием правовой грамотности среди журналистов, так и с высокой стоимостью юридических услуг, что делает финансово недоступным получение квалифицированной юридической защиты и услуг адвокатов. Поэтому важно, чтобы судебная система была независима, поскольку именно она играет ключевую роль в защите прав журналистов и обеспечении свободы слова.
— За последние несколько лет мы были свидетелями многочисленных арестов блогеров в Узбекистане, которые критиковали действия местных властей. Были ли в прошлом году случаи давления на журналистов за их профессиональную деятельность? Можете рассказать о кейсах, связанных с журналистами?
— В Узбекистане действительно фиксируются случаи давления на блогеров и журналистов, особенно когда они затрагивают чувствительные вопросы или критикуют действия властей или частных структур.
В прошлом году случаи такого давления не были чем-то необычным, и я могу поделиться информацией о собственном опыте. В 2023 году редакция, с которой я связана, столкнулась с длительным судебным противостоянием, длившимся около семи месяцев. Этот случай был связан с публикацией материала, содержащего анализ деятельности одной из компаний-монополистов. В ответ на эту публикацию компания инициировала действия против редакции, подавая жалобы в МВД с обвинениями в клевете и нанесении урона деловой репутации.
Дело дошло до проведения лингвистической экспертизы в институте судебной экспертизы, однако результаты экспертизы не удовлетворили компанию-монополиста, которая продолжала осуществлять давление на редакцию, жалуясь на нас в правоохранительные органы. Ситуация изменилась только после того, как дело обрело широкую огласку, что заставило руководство компании отозвать свои заявления.
Этот случай подчеркивает важность защиты свободы слова и независимости журналистов, а также необходимость обеспечения достойной правовой поддержки для средств массовой информации, которые сталкиваются с подобным давлением.
В прошлом году случаи такого давления не были чем-то необычным, и я могу поделиться информацией о собственном опыте. В 2023 году редакция, с которой я связана, столкнулась с длительным судебным противостоянием, длившимся около семи месяцев. Этот случай был связан с публикацией материала, содержащего анализ деятельности одной из компаний-монополистов. В ответ на эту публикацию компания инициировала действия против редакции, подавая жалобы в МВД с обвинениями в клевете и нанесении урона деловой репутации.
Дело дошло до проведения лингвистической экспертизы в институте судебной экспертизы, однако результаты экспертизы не удовлетворили компанию-монополиста, которая продолжала осуществлять давление на редакцию, жалуясь на нас в правоохранительные органы. Ситуация изменилась только после того, как дело обрело широкую огласку, что заставило руководство компании отозвать свои заявления.
Этот случай подчеркивает важность защиты свободы слова и независимости журналистов, а также необходимость обеспечения достойной правовой поддержки для средств массовой информации, которые сталкиваются с подобным давлением.
— Могут ли журналисты в Узбекистане полноценно выполнять свои профессиональные обязанности? Что для этого им нужно?
— Журналисты могут выполнять свои профессиональные обязанности при наличии определенных условий и ресурсов. Прежде всего, они должны обладать соответствующими знаниями и навыками, которые включают понимание журналистских стандартов, методов сбора информации и фактчекинга. Это фундаментальная база, которая обеспечивает качество и достоверность их работы.
Инструменты — это не только технические средства для сбора и распространения информации, но и доступ к информационным ресурсам, правовым базам данных, экспертному сообществу и прочим важным ресурсам, необходимым для проведения расследований и создания материалов. С этим есть проблемы. Не все госорганы публикуют информацию вовремя и в полном объеме. Часто нам приходится покупать информацию в Агентстве по статистике.
Финансовая устойчивость необходима, чтобы обеспечить независимость редакций от политических или коммерческих давлений. Это также позволяет журналистам сосредоточиться на своей работе, не отвлекаясь на поиск средств для жизнеобеспечения или развития проектов.
Защита государства является одним из ключевых аспектов, поскольку она включает в себя как юридическую защиту прав журналистов, так и обеспечение их физической безопасности. Государственная поддержка также может выражаться в принятии законов, способствующих транспарентности и доступности информации. Пока этого нет.
Инструменты — это не только технические средства для сбора и распространения информации, но и доступ к информационным ресурсам, правовым базам данных, экспертному сообществу и прочим важным ресурсам, необходимым для проведения расследований и создания материалов. С этим есть проблемы. Не все госорганы публикуют информацию вовремя и в полном объеме. Часто нам приходится покупать информацию в Агентстве по статистике.
Финансовая устойчивость необходима, чтобы обеспечить независимость редакций от политических или коммерческих давлений. Это также позволяет журналистам сосредоточиться на своей работе, не отвлекаясь на поиск средств для жизнеобеспечения или развития проектов.
Защита государства является одним из ключевых аспектов, поскольку она включает в себя как юридическую защиту прав журналистов, так и обеспечение их физической безопасности. Государственная поддержка также может выражаться в принятии законов, способствующих транспарентности и доступности информации. Пока этого нет.
— Можете отметить, что положительного произошло в прошлом году в этой связи?
— Я считаю, что мы являемся свидетелями сдвигов в сфере защиты журналистов в Узбекистане. Одним из значительных достижений является усиление гражданской активности самих журналистов и блогеров. Видя, что защита их прав — это не только обязанность государства или профильных организаций, но и их собственный интерес, журналисты начали более активно объединяться.
Например, в Центре развития современной журналистики уже более четырех лет функционирует Юридическая клиника для журналистов и блогеров, куда может обратиться любой журналист, блогер и получить консультацию, показать текст. Это создает условия, в которых журналисты могут чувствовать себя более уверенно и защищенно, продолжая заниматься важной и иногда рискованной деятельностью. Кроме того, профессиональная солидарность показала, что единая позиция журналистского сообщества может служить мощным инструментом защиты свободы слова. Журналисты стали самоорганизовываться и это прорыв.
Например, в Центре развития современной журналистики уже более четырех лет функционирует Юридическая клиника для журналистов и блогеров, куда может обратиться любой журналист, блогер и получить консультацию, показать текст. Это создает условия, в которых журналисты могут чувствовать себя более уверенно и защищенно, продолжая заниматься важной и иногда рискованной деятельностью. Кроме того, профессиональная солидарность показала, что единая позиция журналистского сообщества может служить мощным инструментом защиты свободы слова. Журналисты стали самоорганизовываться и это прорыв.
— Как вы считаете, какое будущее у узбекской журналистики? Каковы ваши прогнозы?
— Никаких экстраординарных изменений не будет, я думаю.
© 2024