cabar.asia
Как живут и умирают в тюрьмах Кыргызстана люди с сахарным диабетом
Фото: diabet.org.ua
Тюремное здравоохранение в Кыргызстане – это целый комплекс системных проблем, среди которых нехватка специалистов, трудности с этапированием заболевших, а также трудности с доступом осужденных к лекарствам, в том числе к жизненно необходимым.
(Не)жизнь без инсулина
«Мой подзащитный умирает в тюрьме», - такими словами начинает свой рассказ юрист Индира Саутова.
Ее нынешний клиент – 44-летний Музафаржон Абдулхамидов родился и вырос в Кыргызстане. Несколько лет назад он уехал в трудовую миграцию в Россию, сменил гражданство.
Там не сложилось, вернулся на родину. Преступил закон, был осужден.
Сейчас он отбывает наказание в одном из учреждений Службы исполнения наказаний при Министерстве юстиции КР (СИН). Однако с его диагнозом – сахарный диабет второго типа с осложнениями – трудно сказать, доживет ли мужчина до конца срока.
Ее нынешний клиент – 44-летний Музафаржон Абдулхамидов родился и вырос в Кыргызстане. Несколько лет назад он уехал в трудовую миграцию в Россию, сменил гражданство.
Там не сложилось, вернулся на родину. Преступил закон, был осужден.
Сейчас он отбывает наказание в одном из учреждений Службы исполнения наказаний при Министерстве юстиции КР (СИН). Однако с его диагнозом – сахарный диабет второго типа с осложнениями – трудно сказать, доживет ли мужчина до конца срока.
“
Несколько раз его госпитализировали в 47 учреждение. В связи с тем, что он долгое время, практически год, выживал без инсулина в тюрьме, не получал своевременного лечения, его болезнь сейчас прогрессирует и усугубляется. У него сильно ухудшилось зрение. Сейчас у него рабочее давление 170 на 100, ног практически не чувствует - полинейропатия нижних конечностей.
Инсулин, клиент Саутовой, стал получать сравнительно недавно – с осени 2021 года. Давать жизненно-важный препарат мужчине стали после того, как его история была обнародована в СМИ.
«У нас уже давно в пенитенциарной системе сложилась и не решается проблема качества лекарственных средств и доступа к лекарственным средствам. В частности, это распространяется на инсулинозависимых людей, находящиеся в закрытых учреждениях», - говорит правозащитница.
Осужденные кыргызстанцы с диагнозом «диабет 2 типа», как и другие инсулинозависимые граждане Кыргызстана, состоят на учете и по закону КР должны получать инсулин бесплатно.
Читайте также: Бесплатная медпомощь в Кыргызстане: на что могут рассчитывать граждане?
«Однако, если судить по моей практике, в тюрьме осужденные препарат не получают. Родственники осужденных по месту регистрации приобретают препарат и привозят осужденным. Везут его из Кызыл-Кии или еще откуда-то. Хотя эта проблема могла быть легко решена на межведомственном уровне в рамках соглашения между СИН и Минздравом, бремя доставки инсулина ложится на родственников осужденного. И тут совершенно непонятно, как выживают те, у кого родных нет либо они отказались от них?» - говорит Саутова.
Юрист отправила запрос в Министерство здравоохранения и получила ответ, в котором фактически подтверждается, что осужденные КР не получают инсулин в тюрьмах.
«У нас уже давно в пенитенциарной системе сложилась и не решается проблема качества лекарственных средств и доступа к лекарственным средствам. В частности, это распространяется на инсулинозависимых людей, находящиеся в закрытых учреждениях», - говорит правозащитница.
Осужденные кыргызстанцы с диагнозом «диабет 2 типа», как и другие инсулинозависимые граждане Кыргызстана, состоят на учете и по закону КР должны получать инсулин бесплатно.
Читайте также: Бесплатная медпомощь в Кыргызстане: на что могут рассчитывать граждане?
«Однако, если судить по моей практике, в тюрьме осужденные препарат не получают. Родственники осужденных по месту регистрации приобретают препарат и привозят осужденным. Везут его из Кызыл-Кии или еще откуда-то. Хотя эта проблема могла быть легко решена на межведомственном уровне в рамках соглашения между СИН и Минздравом, бремя доставки инсулина ложится на родственников осужденного. И тут совершенно непонятно, как выживают те, у кого родных нет либо они отказались от них?» - говорит Саутова.
Юрист отправила запрос в Министерство здравоохранения и получила ответ, в котором фактически подтверждается, что осужденные КР не получают инсулин в тюрьмах.
“
Для пациентов с СД (сахарным диабетом – прим. авт.), имеющих кыргызское гражданство, находящихся в учреждениях ГСИН КР, согласно Программе государственных гарантий, утвержденной Постановлением правительства КР от 15 ноября 2015 года №790, медицинская помощь и выдача лекарственных препаратов также осуществляется бесплатно при наличии направления от лечащего врача. Данные препараты могут получить родственники по месту диспансерного наблюдения пациента или после письменного обращения медицинской службы ГСИН КР в МЗ КР, а также при необходимости проведения консультации специалистов или при наличии показаний для госпитализации у пациентов с СД в лечебные учреждения.
Интересно, что CABAR.asia в пресс-службе Минздрава рассказали другое: учреждения СИН получают инсулин по запросу. Когда в тюрьме оказывается инсулинозависимый человек, руководство пишет письмо в Министерство здравоохранения и учреждение получает необходимый препарат.
“
Проблем с этим нет. Мы реагируем на потребности СИН.
Впрочем, даже если, как утверждают в главном медицинском ведомстве Кыргызстана, инсулин, действительно, исправно попадает в тюрьмы, то все равно получить его могут не все нуждающиеся заключенные. Дело в том, что государственные гарантии о предоставлении этого жизненно важного препарата распространяются только на граждан Кыргызстана.
В том же письме Минздрава правозащитнице говорится, что «для иностранных граждан, находящихся в учреждениях ГСИН, предоставление медицинских услуг в настоящее время вызывает ряд трудностей в силу отсутствия НПА и межправительственных соглашений в области предоставления медицинских услуг по сахарному диабету».
«Насколько я понимаю, у неграждан КР, в принципе, возникают проблемы с получением инсулина в нашей стране. Бесплатные госгарантии на них не распространяются, а купить препарат в аптеке практически невозможно. Так что это относится не только к осужденным иностранцам», - поясняет Индира Саутова.
В Кыргызстане нет запрета на свободную продажу инсулина. Но, поскольку препарат требует соблюдения особых условий хранения, а также потому что большинство больных получает препарат бесплатно, фармацевтические компании просто не покупают препараты инсулина.
После того, как история Музафаржона Абдулхамидова была обнародована в медиа, мужчине стали давать инсулин.
В том же письме Минздрава правозащитнице говорится, что «для иностранных граждан, находящихся в учреждениях ГСИН, предоставление медицинских услуг в настоящее время вызывает ряд трудностей в силу отсутствия НПА и межправительственных соглашений в области предоставления медицинских услуг по сахарному диабету».
«Насколько я понимаю, у неграждан КР, в принципе, возникают проблемы с получением инсулина в нашей стране. Бесплатные госгарантии на них не распространяются, а купить препарат в аптеке практически невозможно. Так что это относится не только к осужденным иностранцам», - поясняет Индира Саутова.
В Кыргызстане нет запрета на свободную продажу инсулина. Но, поскольку препарат требует соблюдения особых условий хранения, а также потому что большинство больных получает препарат бесплатно, фармацевтические компании просто не покупают препараты инсулина.
После того, как история Музафаржона Абдулхамидова была обнародована в медиа, мужчине стали давать инсулин.
“
Но, я думаю, это лишь единичный случай. И тут все решило внимание общественности к этому кейсу. Для остальных осужденных это, скорее всего, ничего не решило
Это же пытка!
Адвокат Арсен Амбарян констатирует, что ситуация с доступом осужденных в Кыргызстане к жизненно-важным лекарственным препаратам, действительно, очень непростая: сказывается недофинансирование, что стало особенно остро чувствоваться с начала пандемии коронавирусной инфекции.
“
В соответствии с законом (ст.20 Уголовно-исполнительного кодекса КР) осужденные имеют полное право на создание условий, обеспечивающих охрану их здоровья, включая получение бесплатной первичной медико-санитарной и специализированной медицинской помощи, в том числе в амбулаторно-поликлинических или стационарных условиях.
Это означает, что медицинская помощь осужденным должна оказываться в учреждениях здравоохранения независимо от их организационно-правовой формы и формы собственности в объеме государственных гарантий, установленных законодательством в области здравоохранения. Администрации учреждений СИН должны создавать условия для медицинского и санитарно-эпидемиологического обслуживания осужденных.
«Медико-санитарная помощь оказывается медико-санитарными частями учреждений в соответствии с утвержденными правительством правилами оказания медицинской помощи. При этом, в случае, если осужденный страдает серьезным заболеванием, перечень которых утвержден правительством, то по представлению администрации учреждения, он освобождается от дальнейшего отбытия наказания по решению суда», - говорит адвокат.
«Медико-санитарная помощь оказывается медико-санитарными частями учреждений в соответствии с утвержденными правительством правилами оказания медицинской помощи. При этом, в случае, если осужденный страдает серьезным заболеванием, перечень которых утвержден правительством, то по представлению администрации учреждения, он освобождается от дальнейшего отбытия наказания по решению суда», - говорит адвокат.
То, как на практике осуществляются все эти меры по диагностированию заболеваний, заполнению историй болезни, соблюдению процедур, сроков их выполнения могут проверить национальные правозащитные институты. В первую очередь, Национальный центр по предупреждению пыток, объясняет Амбарян.
Вместе с тем, исследования отечественных правозащитных организаций свидетельствуют о том, что в части медицинского обеспечения людей, находящихся в тюрьмах и колониях республики, не решается целый ряд проблем, которые правозащитники уже называют типичными.
В их числе:
Вместе с тем, исследования отечественных правозащитных организаций свидетельствуют о том, что в части медицинского обеспечения людей, находящихся в тюрьмах и колониях республики, не решается целый ряд проблем, которые правозащитники уже называют типичными.
В их числе:
- нехватка персонала и отсутствие специалистов узкого профиля;
- профессиональное выгорание и профессиональная деформация медицинских работников;
- отсутствие договоров, заключенных между ГСИН и профильными гражданскими медицинскими центрами, способными оказывать специализированную медицинскую помощь (ст.33 Закона «Об охране здоровья граждан в Кыргызской Республике»);
- сложности с обеспечением этапирования пациента из числа осужденных в гражданскую больницу и его охрана;
- несвоевременная диагностика заболеваний (туберкулез, онкология, сердечно-сосудистые заболевания);
- недостаточное лекарственное обеспечение;
Арсен Амбарян отмечает, что ограничение доступа осужденных к лекарствам - это жестокое обращение, что запрещено Конституцией. А медицинская помощь в местах лишения свободы должна предоставляться по тем же принципам, что и для других граждан.
«Человеку, находящемуся в местах лишения свободы, должен быть доступен тот же объем (и качество) медицинской помощи, что и человеку вне тюремной системы. Считаю, что применительно к местам лишения свободы должен действовать принцип: или лечи, или отпусти. Плохая медицинская помощь не должна быть частью наказания» - считает адвокат.
«Человеку, находящемуся в местах лишения свободы, должен быть доступен тот же объем (и качество) медицинской помощи, что и человеку вне тюремной системы. Считаю, что применительно к местам лишения свободы должен действовать принцип: или лечи, или отпусти. Плохая медицинская помощь не должна быть частью наказания» - считает адвокат.
«Плохая медицинская помощь не должна быть частью наказания»
По его словам, законодательство сконструировано так, что смертей от заболеваний и мучений от болей в местах лишения свободы быть не должно. Иначе говоря, если врач диагностирует у осужденного какое-то серьезное заболевание, то он должен назначить лечение в соответствии с клиническими рекомендациями Минздрава, а не фактическим наличием лекарственных средств на складе, а соответствующие службы должны обеспечить достаточное количество необходимых препаратов.
Несмотря на то, что в Кыргызстане есть законодательная база, защищающая права тяжело больных осужденных, люди в местах лишения свободы все равно умирают от болезней –туберкулеза, онкозаболеваний, СПИДа и неспецифических соматических заболеваний.
В Кыргызстане в 2020 году в закрытых тюремных учреждениях умер 51 человек. В 2019 году умерли в тюрьмах 54 человека, в 2018 году – 65, в 2017 – 66, в 2016 – 64.
Несмотря на то, что в Кыргызстане есть законодательная база, защищающая права тяжело больных осужденных, люди в местах лишения свободы все равно умирают от болезней –туберкулеза, онкозаболеваний, СПИДа и неспецифических соматических заболеваний.
В Кыргызстане в 2020 году в закрытых тюремных учреждениях умер 51 человек. В 2019 году умерли в тюрьмах 54 человека, в 2018 году – 65, в 2017 – 66, в 2016 – 64.
Экспертное мнение
Специалист по доказательной медицине Бермет Барыктабасова называет злободневным вопрос доступа заключенных в местах лишения свободы к лекарственным препаратам и медицинскому лечению. По ее словам, за годы независимости республики медицинские учреждения в местах лишения свободы отдалились от системы здравоохранения.
«Сегодня гражданское здравоохранение, многие протоколы лечения и национальные реформы не проникают в медучреждения в местах лишения свободы. А этого быть не должно», - говорит она.
Эксперт объясняет, что сейчас медики из разных ведомств подотчетны своему начальству в ГСИН, в Министерстве обороны и т.д. В результате это приводит к тому, что стандарты лечения в закрытых учреждениях и гражданской медицине стали отличаться.
«Сегодня гражданское здравоохранение, многие протоколы лечения и национальные реформы не проникают в медучреждения в местах лишения свободы. А этого быть не должно», - говорит она.
Эксперт объясняет, что сейчас медики из разных ведомств подотчетны своему начальству в ГСИН, в Министерстве обороны и т.д. В результате это приводит к тому, что стандарты лечения в закрытых учреждениях и гражданской медицине стали отличаться.
“
В закрытых учреждениях закупаются устаревшие и неэффективные лекарства, есть пробелы в учете больных и их надлежащем обследовании. Говоря о заключенных, больных сахарным диабетом, при поступлении в закрытые учреждения должен проводиться полный медосмотр, когда заводится медицинская карточка, в которой отмечается статус состояния здоровья поступившего. В последующем проводятся регулярные общие профосмотры и по необходимости в связи с жалобами. При этом, я точно знаю, что во многих учреждениях анализ крови на сахар не берут.
Это, по ее словам, очень опасно, поскольку если заключенному с сахарным диабетом не был своевременно поставлен диагноз, и он остается без доступа к необходимым лекарствам и лечению, это может привести к печальным последствиям.
«Самыми страшными осложнениями могут стать слепота, отказ работы почек - нефропатия, также нейропатия, когда происходит поражение периферических нервов, гангрена и гниение ступней (диабетическая стопа), что приводит к ампутации, инвалидизации, сокращению продолжительности жизни», - говорит специалист.
Кроме того, она отмечает недостаточную квалификацию медиков закрытых медучреждений из-за нехватки обучения на курсах по повышению квалификации.
«Мне известны выводы исследований причин и структуры смертности в закрытых учреждениях, которые вытекают из результатов вскрытия умерших. Там очень высока доля несовпадений диагнозов. Это всегда очень тревожный показатель в медицине. Значит, неверные диагнозы, неправильные назначения, осложнения и смертность», - отмечает Барыктабасова.
При этом, говорит эксперт, подписанные Кыргызстаном международные конвенции, предполагают доступ заключенных к медпомощи не только в их учреждении. Любой осужденный может обратиться на получение услуг любого врача - узкого специалиста или специализированной больницы, а также оплатить услуги в частном порядке, если возмещение гарантированных государством услуг не покрывается.
«Самыми страшными осложнениями могут стать слепота, отказ работы почек - нефропатия, также нейропатия, когда происходит поражение периферических нервов, гангрена и гниение ступней (диабетическая стопа), что приводит к ампутации, инвалидизации, сокращению продолжительности жизни», - говорит специалист.
Кроме того, она отмечает недостаточную квалификацию медиков закрытых медучреждений из-за нехватки обучения на курсах по повышению квалификации.
«Мне известны выводы исследований причин и структуры смертности в закрытых учреждениях, которые вытекают из результатов вскрытия умерших. Там очень высока доля несовпадений диагнозов. Это всегда очень тревожный показатель в медицине. Значит, неверные диагнозы, неправильные назначения, осложнения и смертность», - отмечает Барыктабасова.
При этом, говорит эксперт, подписанные Кыргызстаном международные конвенции, предполагают доступ заключенных к медпомощи не только в их учреждении. Любой осужденный может обратиться на получение услуг любого врача - узкого специалиста или специализированной больницы, а также оплатить услуги в частном порядке, если возмещение гарантированных государством услуг не покрывается.
“
В части лекарств, процедур, операций - на них также распространяется гарантированный пакет медицинских услуг и препаратов. Государство выделяет немалые деньги на программы возмещения, так как многие из заключенных подпадают в категории уязвимых слоев населения. Они должны иметь равный и полный доступ к услугам здравоохранения и получать медицинскую помощь по мере необходимости положенного объема и качества, а не по остаточному принципу.
Билет на волю? Вряд ли
Осужденные, страдающие от тяжелых неизлечимых заболеваний, по закону КР, могут быть освобождены от дальнейшего пребывания в тюрьме. Есть даже специальная процедура, которая дает тяжело больному (или даже умирающему) так называемый билет на волю.
«Порядок медицинского освидетельствования осужденных к лишению свободы, страдающих тяжелыми заболеваниями, и их представления к освобождению от дальнейшего отбывания наказания сформулирован в достаточно четких выражениях, имеет четкие алгоритм, сроки и последовательность действий медицинского персонала учреждений. В каждом учреждении должны быть созданы врачебные комиссии», - говорит Арсен Амбарян.
«Порядок медицинского освидетельствования осужденных к лишению свободы, страдающих тяжелыми заболеваниями, и их представления к освобождению от дальнейшего отбывания наказания сформулирован в достаточно четких выражениях, имеет четкие алгоритм, сроки и последовательность действий медицинского персонала учреждений. В каждом учреждении должны быть созданы врачебные комиссии», - говорит Арсен Амбарян.
В случае неэффективности назначенного курса лечения или ухудшения состояния здоровья осужденного, лечащий врач в течение одного дня представляет необходимые медицинские документы на рассмотрение специализированной врачебной комиссии (СВК) по месту отбытия наказания осужденного.
В случае выявления заболеваний, указанных в Перечне заболеваний, препятствующих содержанию под стражей, СВК в течение двух дней представляет материалы, на рассмотрение специальной медицинской комиссии (комиссия СИН).
СМК в течение пяти дней осуществляет медицинское освидетельствование осужденных. В случае подтверждения заболеваний, представляет свое заключение учреждению.
Начальники учреждений УИС, после получения заключений СМК в течение трех дней, в установленном порядке направляют в суд заключение СМК, личное дело осужденного и его историю болезни.
«Таким образом, от момента констатации факта неэффективности лечения или ухудшения состояния здоровья до внесения в суд представления об освобождении не должно проходить более 15 суток. Но на практике это положение не работает», - отмечает адвокат.
Юрист Индира Саутова, которая уже несколько месяцев борется за то, чтобы этот алгоритм был применен в отношении ее подзащитного, страдающего от сахарного диабета, входящего в перечень заболеваний, препятствующих содержанию под стражей, подтверждает, что процедура не работает.
Юрист Индира Саутова, которая уже несколько месяцев борется за то, чтобы этот алгоритм был применен в отношении ее подзащитного, страдающего от сахарного диабета, входящего в перечень заболеваний, препятствующих содержанию под стражей, подтверждает, что процедура не работает.
“
Его нужно представить к суду, который решил бы, допустимо ли дальнейшее содержание под стражей, но нет, СИН отказывается сделать это, ссылаясь на то, что моему подзащитному проводят комплексное обследование. Сколько времени все это займет, неизвестно.
По словам Саутовой, вытащить тяжелобольного из тюрьмы и раньше было непросто, но стало совершенно невозможно после возбуждения уголовного дела по незаконному освобождению вора в законе Азиза Батукаева в 2013 году – тогда ему поставили диагноз «рак крови» и отпустили из-под стражи.
«Согласно закону, СИН должен представлять тяжелобольного осужденного к комиссии, а затем к суду, чтобы последний принял решение – освобождать или нет. Но после скандала с Батукаевым в ведомстве, очевидно, стали перестраховываться – эту процедуру применяют реже. В результате, страдают люди. Плюс это порождает коррупцию. Заключенные сегодня говорят о том, что даже само представление [к медицинскому освидетельствованию] теперь связано с какими-то коррупционными моментами», - говорит Саутова.
«Согласно закону, СИН должен представлять тяжелобольного осужденного к комиссии, а затем к суду, чтобы последний принял решение – освобождать или нет. Но после скандала с Батукаевым в ведомстве, очевидно, стали перестраховываться – эту процедуру применяют реже. В результате, страдают люди. Плюс это порождает коррупцию. Заключенные сегодня говорят о том, что даже само представление [к медицинскому освидетельствованию] теперь связано с какими-то коррупционными моментами», - говорит Саутова.
Смертельный случай
В январе 2020 года в возрасте 45 лет скончался Бахадыр Джураев. Согласно справке, причиной смерти стала хроническая ишемическая болезнь сердца и сахарный диабет.
Он отбывал заключение в колонии после того, как был признан виновным в участии в массовых беспорядках и приговорен к лишению свободы сроком на 25 лет с конфискацией имущества.
Во время задержания и в период следствия Бахадыра Джураева сильно избивали, ему не оказывали своевременную и квалифицированную медицинскую помощь, и впоследствии полученные повреждения сказались на его состоянии здоровья. Он подвергался пыткам, жестокому и унижающему достоинство человека обращению.
Правозащитники боролись за восстановление его прав, признания его жертвой пыток и пересмотр его дела. В 2012 году была направлена жалоба в Комитет ООН по правам человека, а в апреле 2019 года адвокаты добились снижения срока до 18 лет, применив новое уголовное законодательство, направленное на гуманизацию, декриминализацию и депенализацию.
В заключении Джураев перенес две операции, у него началась гангрена пальцев на ногах, появился сахарный диабет второго типа, гипертония. В последний год своей жизни он передвигался с трудом, страдал от постоянных болей.
Он умер, не дождавшись решения Комитета ООН и пересмотра своего дела.
Он отбывал заключение в колонии после того, как был признан виновным в участии в массовых беспорядках и приговорен к лишению свободы сроком на 25 лет с конфискацией имущества.
Во время задержания и в период следствия Бахадыра Джураева сильно избивали, ему не оказывали своевременную и квалифицированную медицинскую помощь, и впоследствии полученные повреждения сказались на его состоянии здоровья. Он подвергался пыткам, жестокому и унижающему достоинство человека обращению.
Правозащитники боролись за восстановление его прав, признания его жертвой пыток и пересмотр его дела. В 2012 году была направлена жалоба в Комитет ООН по правам человека, а в апреле 2019 года адвокаты добились снижения срока до 18 лет, применив новое уголовное законодательство, направленное на гуманизацию, декриминализацию и депенализацию.
В заключении Джураев перенес две операции, у него началась гангрена пальцев на ногах, появился сахарный диабет второго типа, гипертония. В последний год своей жизни он передвигался с трудом, страдал от постоянных болей.
Он умер, не дождавшись решения Комитета ООН и пересмотра своего дела.
Данный материал подготовлен в рамках проекта IWPR «Amplify, Verify, Engage: Information for Democratisation and Good Governance in Eurasia», финансируемого МИД Норвегии, и программы наставничества проекта «Развитие новых медиа и цифровой журналистики в Центральной Азии», реализуемого Институтом по освещению войны и мира (IWPR) при поддержке Правительства Великобритании. Содержание публикации не отражает официальную точку зрения IWPR, МИД Норвегии или Правительства Великобритании.
© 2022 cabar.asia
Автор
Александра Василькова
Редактор
Наталья Ли