Блеск и нищета черного золота Казахстана

cabar.asia

Фоторепортаж: Блеск и нищета черного золота Казахстана

автор: Олег Битнер

Карагандинская область – один из основных угледобывающих районов Казахстана. В регионе насчитывается около 32 тысяч шахтеров. А область на протяжении многих лет входит в тройку регионов с наибольшим количеством производственных травм, согласно данным Министерства труда и соцзащиты.

Note:
Регресс — выплаты работодателя шахтерам по регрессному иску. Исчисляется в процентах от среднего заработка. Работодатель возмещает вред, причинённый его работнику за утерянное здоровье в результате травм или профессиональных заболеваний, а это как правило силикоз, вибрационная болезнь, остеохондроз.

Регрессники — шахтеры получающие выплаты по регрессному иску. В связи с утратой здоровья, если регрессники продолжают работать на шахте, они могут работать либо на вспомогательных участках, либо на поверхности. Периодически, в целях экономии средств на шахтах регрессников вынуждают или уйти с предприятия, или переводят их на низкооплачиваемую работу.

Толегену Бейсембеку, бывшему проходчику шахты имени Кузембаева в Карагандинской области Казахстана, сейчас 58 лет. Свой трудовой путь он начал с горнорабочего и, получив образование в колледже, дошёл до горного мастера. 17 лет мужчина проработал под землей и, возможно, работал бы до сих пор, но в 2006 году произошёл несчастный случай. Шахтера затянуло в лебедку и вырвало кусок мяса из ноги.

После двух сложных операций он почти полгода провёл на больничной койке. И даже после травмы Толегену Бейсембеку пришлось выйти на работу - работодатель поставил условие, что если в год он будет брать три больничных листа, то его ждёт увольнение.

«Я перед спуском в забой (место разработки руды – прим. ред.) принимал болеутоляющие препараты и работал через боль. А потом у меня начал пропадать слух. И это я тоже считаю последствием работы в проходке (прокладка шахт для последующей добычи полезных ископаемых – прим. ред.)», - рассказывает Бейсембек.

Пройдя через независимую медицинскую комиссию в столице, он доказал, что получил увечья на производстве и работодателю пришлось признать свою вину. Причиной утраты своего здоровья шахтер считает тотальную экономию работодателя, который при недостатке техники уменьшал количество рабочих в смене. Таким образом, нагрузка за отсутствующих напарников ложилась на плечи работающих в забое горняков. Смена подземного рабочего длилась в течение 6 часов с пересменкой по истечении трёх дней.

фото из личного архива Т. Бейсембека

«Мы таскали на себе металлическую крепь по сто метров. А вес таких конструкций часто превышал сто килограмм. При этом мы работали под постоянным прессингом, нужно было выполнять план даже ценой здоровья», - вспоминает бывший шахтер.

Толегену Бейсембеку определили III группу инвалидности и назначили пособие по утрате трудоспособности от компании «Арселор Миттал». Сейчас шахтер-регрессник вынужден жить на пособие от государства и выплату от страховой компании. Но чтобы получить даже эти выплаты ему пришлось обращаться в суд, доказывать, что он трудился проходчиком, и требовать перерасчёта.

«Раньше нам бесплатно выписывали уголь прямо с шахты. Теперь система изменилась до неузнаваемости. Мне выплачивают компенсацию за уголь в размере 5 000 тенге (11,74 доллара США) за тонну, но при этом я покупаю уголь по рыночной цене в 13 000 тенге (30,53 доллара США). Такой цены на уголь, как пять тысяч, не существует в природе!» - возмущается Бейсембек.

фото из личного архива Т. Бейсембека

Изменения коснулись и санаторно-курортного лечения, которое регрессникам предоставляли бесплатно. Теперь ему предлагают выкупить часть путёвки в санаторий самостоятельно.

Жалуется бывший шахтер и на шахтерскую поликлинику, которая теперь передана в частное управление. По его словам, перед медиками поставлена задача минимизировать количество неудобных для компании заключений. В связи с чем шахтерам приходится обращаться за независимой экспертизой в другие медучреждения. Чтобы доказать свой реальный диагноз, Бейсембеку пришлось обращаться в столичный НИИ травматологии и ортопедии.

«Здесь, в Караганде, после обследования мне сказали, что у меня всё хорошо и никаких серьёзных проблем со здоровьем у меня нет. А в Нур-Султане мне подтвердили все мои диагнозы. Многие мои товарищи не доживают до пенсии. Ну а если кому-то повезло, и он достиг пенсионного возраста, то всё его здоровье остается в шахте. Грыжи, протрузии, легочные заболевания... не зря же раньше подземный стаж шахтеров не превышал 25 лет, – возмущается бывший шахтер. - Теперь я живу с постоянными болями, получаю втрое меньше от средней зарплаты проходчика и при этом мне приходится кучу денег относить в аптеку и тратить на медикаменты».

Бывший горняк живёт в частном доме в городе Шахтинск. Этот город хоть и пережил непростые времена, но пострадал, пожалуй, менее всех городов-спутников Караганды. В соседнем Абае целые кварталы многоэтажек зияли глазницами пустых оконных проёмов. Большинство домов были взорваны несколько лет назад, а немногие уцелевшие ждут своей участи до сих пор.

До 2013 года Толеген жил в Караганде. Когда в один из дней шахтеры-инвалиды собрались у здания угольного департамента «Арселор Миттал Темиртау», чтобы требовать выплаты положенных им по закону средств, один из бывших горняков, угрожая суицидом, бросил на пол бутылку с зажигательной смесью. Это был Владимир Зарянов, отчаявшийся инвалид труда, доведенный невыплатами пособия до края. Толеген стоял рядом с ним и, после этого случая, стал постоянным объектом внимания работников прокуратуры. Тогда регрессник и решил переехать подальше от областного центра в город-спутник.

«Здесь мне спокойнее» - говорит он.

Угольное прошлое и настоящее

Каменный уголь в окрестностях современной Караганды стали добывать ещё в середине 19-го века. В основном уголь требовался для производства меди. Добыча угля в открытой степи была делом непростым, шахты консервировали и вновь открывали.

Индустриализация Казахстана в 30-х годах 20-го века дала новый толчок добыче. Карагандинский угольный бассейн был объявлен Всесоюзной стройкой. Шахтеры - в основном репрессированные граждане СССР - прибывали со всех районов страны. Для них недалеко от шахт строили полуземлянки из глины. А в 1934 году, шахтерские поселки Майкудук, Тихоновка и Пришахтинский, объединившись, получили статус города - Караганда.

До развала СССР работа в шахте считалась престижной. Достойная зарплата и многочисленные льготы, включая ранний выход на пенсию, привлекали в эту отрасль людей с разным уровнем образования. Специалистов рабочих специальностей готовили многочисленные училища, а из стен политехнического института выпускались высококлассные профессиональные рабочие и инженерно-технические работники.

Обвал экономики в 90-х годах привел к спаду спроса на уголь. Шахтеры месяцами не получали зарплату и в 1996 году правительство продало лучшие шахты иностранной компании, ныне АО «Арселор Миттал Темиртау» (АМТ). Новый собственник взял на себя обязательства погасить долги, регулярно выплачивать зарплату шахтерам и людям с инвалидностью по регрессным искам.

По информации Агентства по статистике, в 2019 году численность шахтеров на предприятиях Карагандинской области составляла 32 750 человек. А количество регрессников в области - около 10 000 человек.

На протяжении многих лет Карагандинская область входит в тройку регионов с наибольшим количеством производственных травм, согласно данным Министерства труда и соцзащиты.

Отработанный материал

фото 2006 г.

Павел Шумкин - коренной карагандинец, бывший шахтер, общественник и ветеран протестного движения шахтеров с 1989 года. Шумкин один из немногих лидеров, не растерявших свой авторитет среди горняков. Принципиальный борец за права горняков он принимал участие в голодовках, неоднократно привлекался к арестам, возглавляя шахтерские забастовки.

Имеет «Почетный знак шахтера РФ», знак «Почетный член движения Невада-Семей», «Юбилейный знак 20-летия шахтерских забастовок». Награжден статуэткой святой Барбары (покровительницы горняков в Германии). Является почетным гражданином городов Талса (Оклахома, США) и Луисвилл (Кентукки, США). В Республике Казахстан - обладатель минимальной пенсии.

В 2021 году она составляет около 43 тысяч тенге (101 доллар США), но за счет социальных доплат Шумкин получает 71 тысячу тенге (166,76 долларов США).

В 1997 году он стал собирать документы для оформления пенсии (к тому времени он имел 22 года непрерывного подземного стажа), но, в связи с новыми правилами, ему объявили, что выйти на пенсию он сможет только через 13 лет. Это были очень непростые годы для бывшего шахтера, на попечении которого оставалась лежачая мать-инвалид.

Шумкин не любит вспоминать это время. Сначала не было денег совсем, затем ему назначили нищенское пособие. А при оформлении долгожданной пенсии в 2010 году, выяснилось, что размер её будет минимальной. В результате шахтер с почти 50 годами работы в горной отрасли, включая общественную работу, стал очередной жертвой реформ трудового законодательства.

«Власть более не нуждается в поддержке горняков и встает на сторону работодателя, загоняя отработанный материал в виде бывших шахтеров в нищету. Ничем другим объяснить такое дискриминационное отношение к работникам целой отрасли невозможно. Например, полицейские выходят почти на 20 лет раньше и получают пенсию куда больше, чем горняки, имея в сотни раз меньше смертей на службе», - сетует Шумкин.

«Фабрика нищих инвалидов»

“

«Если до 1998-го года нам производили перерасчет по росту заработной платы, то после 1999-го года, после принятия особенной части Гражданского кодекса, "Арселор" перестал этот перерасчет делать. Сами регрессные составляли копейки, индексировались на расчетный показатель и практически не росли. Если заработная плата составляла на тот момент 200-300 тысяч тенге (470-704 доллара США), то мои положенные по закону 60% от неё превращались в 30 тысяч (70,46 долларов США). Не принимая такую ситуацию мы, регрессники, объединились и стали заниматься вопросами изменения законодательства, стали подавать иски к АМТ».

Иван Штрек, бывший шахтер

Иван Штрек слева

Иван Штрек проработал на шахте имени Костенко под землей 20 лет. Начинал в качестве электрослесаря на наземных работах в 1972 году, а спустя 6 лет стал работать под землёй.

В 1994 году Иван Штрек получил инвалидность, пролежал в больнице полгода, но смог восстановиться и вернуться на подземные работы. В 1998 году, в должности бригадира проходчиков, он должен был выйти на заслуженную пенсию. Но, к сожалению, не успел - в результате изменений в Трудовом кодексе, его выход на пенсию был отложен на 20 лет. Проработав ещё несколько лет, уже на поверхности, шахтер понял, что уже физически не может справляться со своими обязанностями.

В 53 года Штрек уволился, получив мизерное пособие от государства и, несправедливые, по его мнению, «регрессные» от «Арселор Миттал».

Объединившиеся шахтеры-регрессники проиграли все суды в Карагандинской области, но выиграли в Верховном суде. Суд Темиртау, исполняя решение Верховного суда, присудил им положенные выплаты вместе с возмещением морального вреда. Но затем случилось невообразимое - областной суд, отменил решение суда Темиртау, фактически отменяя решение Верховного суда.

«Тогда мы создали рабочую группу при министерстве труда и целыми автобусами ездили в Астану (нын. Нур-Султан), чтобы встречаться с депутатами и чиновниками. И в 2011 году нам удалось провести наши поправки через парламент, и мы получили более-менее справедливый закон по отношению к инвалидам труда», - рассказывает Штрек.

Но такая ситуация продлилась недолго. Увидев какие затраты требуются на исполнение регрессных исков, в 2015 году был принят закон, по которому инвалидам труда прекращаются выплаты "регрессных" при достижении пенсионного возраста. Теперь, если шахтер травмировался за 10-15 лет до пенсии, то у него нет шансов собрать себе достойную накопительную пенсию, поскольку собрать он её может только из несправедливо низкого пособия.

«Это подтверждает и мой пример. Мне, регресснику, шахтеру с трудовым стажем в горной промышленности 37 лет, насчитали пенсию чуть выше минимальной. Это такая фабрика нищих инвалидов. Ну а если горняку повезёт, и он доживёт до пенсии, то выплаты этих регрессных ему прекратят. Хотя из моего круга общения я с трудом могу вспомнить, кто, работая в шахте до 63 лет, уходил на пенсию», - отмечает Иван Штрек.

Редакция CABAR.asia направила официальный запрос в Министерство труда и соцзащиты Казахстана, чтобы узнать, рассматривается ли вопрос о снижении пенсионного возраста для шахтеров.

В ответе Министерства нам объяснили порядок получения шахтерами совокупной пенсии состоящей из солидарной, государственной базовой и выплат из фонда ЕНПФ (эта информация известна каждому казахстанцу) и резюмировали цитатой:

«Таким образом, снижение пенсионного возраста до 50 лет работникам горно-металлургического комплекса, которым также предусмотрено пенсионные взносы от работодателя, приведет к недостаточным пенсионным накоплениям при выходе на пенсию».

На вопрос о рассмотрении возможности возвращения пункта 6 статьи 938 Гражданского Кодекса РК о перерасчёте возмещения вреда здоровью по росту средней заработной платы (тот самый пункт, возвращения которого добиваются регрессники с 2015 года) мы получили обширный ответ с описанием процедуры увеличения пособия пропорционально среднему значению прогнозируемого уровня инфляции с финальной цитатой:

«... С учетом изложенного, возврат пункта 6 статьи 938 Гражданского кодекса считаем нецелесообразным».

То есть по ключевому вопросу, ради которого регрессники встречаются в рабочих группах, решение уже принято и оно не в пользу людей с инвалидностью.

На запрос редакции CABAR.asia в компанию «Арселор Миттал» нами был получен такой ответ:

«Прогноз социально-экономического развития РК на 2020-2024 годы в части индексации лицам, получающим возмещение вреда здоровью, исполнен в полном объёме».

Местные власти, в лице Управления по инспекции труда Карагандинской области, проводят встречи рабочих групп, на которых раз в месяц обсуждаются требования и проблемы бывших шахтеров. Эти встречи не решают системных проблем инвалидов, но хотя бы помогают им напрямую встречаться с представителями бывшего работодателя и задавать вопросы в присутствии представителей прокуратуры и других представителей госорганов.

Корреспонденту CABAR.asia была предоставлена возможность присоединиться к одной из таких встреч онлайн. Узнав об этом, представитель «Арселор Миттал» Вера Терешкина предупредила участников встречи, что не будет озвучивать некие цифры в присутствии журналиста. Что это за таинственные цифры, почему их можно озвучить участникам встречи и нельзя журналистам - осталось тайной.

В целом, впечатление от встречи не даёт повода для оптимизма. Ясно, что пока вопрос возврата справедливых регрессных выплат не решится на уровне парламента, никаких шагов от работодателя навстречу людям с инвалидностью не предвидится.