СТИГМА ЖЕРТВЫ:
Почему в Кыргызстане важно говорить о насилии в отношении женщин?
Автор: Александра Василькова
Автор: Александра Василькова
В 2019 году
в Кыргызстане было зарегистрировано 6 145 случаев домашнего насилия, по данным МВД.
Чаще всего от домашнего насилия страдали женщины — в 5 659 зарегистрированных случаях, то есть 92%.
НАЧАЛО 2020 ГОДА ПОКАЗЫВАЕТ,
ЧТО СИТУАЦИЯ НЕ ИЗМЕНИЛАСЬ К ЛУЧШЕМУ
ЧТО СИТУАЦИЯ НЕ ИЗМЕНИЛАСЬ К ЛУЧШЕМУ
С января по март правоохранительные органы Кыргызстана зарегистрировали 2 319 обращений по фактам семейного насилия. По данным МВД, этот показатель на 65 процентов больше, чем за аналогичный период 2019 года.
Возбуждено 105 уголовных дел и 2 682 инцидента попали под классификацию Кодекса о проступках.
Количество убийств на почве семейного насилия составило восемь случаев, изнасилований — семь. Что касается проступков, то превалируют побои и мелкое хулиганство.
95 процентов пострадавших — женщины в возрасте от 21 до 50 лет.
Возбуждено 105 уголовных дел и 2 682 инцидента попали под классификацию Кодекса о проступках.
Количество убийств на почве семейного насилия составило восемь случаев, изнасилований — семь. Что касается проступков, то превалируют побои и мелкое хулиганство.
95 процентов пострадавших — женщины в возрасте от 21 до 50 лет.
Мы обсудили с экспертами причины семейного насилия в кыргызстане
Реальность, где правит страх
Алтын КАПАЛОВА, антрополог
Photo: kaktus.media
- Почему женщины терпят домашнее насилие и возвращаются к мужьям, которые их избивают? Многие говорят: «сама дура, раз не ушла». Обычно так говорят люди, которые не имеют представления о том, что такое насилие. Если бы это было так просто: «ударил, и я ушла», было намного меньше смертей и жизней, тонущих в руках домашнего насильника.
К сожалению, все намного сложнее, нежели «сама дура». Там есть много всего: «а дети?», «а что скажут люди?», «а мама расстроится?», «а где я буду жить?», «а что я буду делать?» и так до бесконечности. И семейное насилие становится только хуже. Удары, которые получает женщина, колоссально влияют не только на ее физическое здоровье, но и на ментальное.
Она не может принимать решения, основываясь на реальности. Для нее реальности более не существует - она живет в параллельной реальности, в которой правит страх.
К сожалению, все намного сложнее, нежели «сама дура». Там есть много всего: «а дети?», «а что скажут люди?», «а мама расстроится?», «а где я буду жить?», «а что я буду делать?» и так до бесконечности. И семейное насилие становится только хуже. Удары, которые получает женщина, колоссально влияют не только на ее физическое здоровье, но и на ментальное.
Она не может принимать решения, основываясь на реальности. Для нее реальности более не существует - она живет в параллельной реальности, в которой правит страх.
Родственники женщины не всегда становятся на ее сторону, если узнают о насилии над ней, потому что общество нормировало насилие. Для многих лучше видеть дочь убитой, чем разведенной.
Photo: RFE/RL
Photo: today.kg
Photo: Эржан Бейшеналиев.
У меня нет рецепта, как сделать, чтобы насилие перестало быть нормой для нашего общества. Нужно работать с детьми - пока мы тут пытаемся как-то помогать жертвам домашнего насилия, там подрастает новая армия насильников и их жертв.
С настоящим тоже что-то нужно делать: заставить работать [правоохранительные] органы, чтобы они защищали жертв домашнего насилия, а не обвиняли и издевались, как у нас обычно происходит. Надо чтобы «кухонные бойцы» получали реальные сроки. На частном уровне мало что решишь.
Вот мой сосед бил свою жену. Что я сделала, кроме того, что вызвала милицию? А что милиция делает? Лениво зевает, потому что для них это не преступление, для них это «семейные дела».
С настоящим тоже что-то нужно делать: заставить работать [правоохранительные] органы, чтобы они защищали жертв домашнего насилия, а не обвиняли и издевались, как у нас обычно происходит. Надо чтобы «кухонные бойцы» получали реальные сроки. На частном уровне мало что решишь.
Вот мой сосед бил свою жену. Что я сделала, кроме того, что вызвала милицию? А что милиция делает? Лениво зевает, потому что для них это не преступление, для них это «семейные дела».
Насилие - не норма
Елена ВОРОНИНА, арт-обозреватель
Photo: Раиса Сайфутдинова
- Объяснить, почему женщины терпят домашнее насилие и возвращаются к мужьям, которые подвергают их разным формам насилия, не только физического, для меня одновременно и сложно, и просто.
Я не могу понять этого по нескольким причинам. Во-первых, я росла и воспитывалась в семье без насилия. Для меня мой папа, его отношение к своим двум дочерям и жене были и остаются примером супружеской, отцовской любви, нежности и безопасности.
Во-вторых, в моем и нашем семейном окружении тоже не наблюдалось каких-либо историй, случаев домашнего насилия. Дети в семьях друзей моих родителей росли в любви, а их родители запомнились мне постоянно целующимися, обнимающимися, смеющимися людьми. И это нельзя было назвать игрой на виду у всех. Они действительно так жили. Сегодня их дети, уже взрослые люди и создавшие собственные семьи тоже так живут – без насилия, без травли и унижения.
И потому я могу объяснить почему одни терпят насилие и продолжают жить в насилии, а другие не знают, что такое насилие и какого жить в семье с насильником.
Я не могу понять этого по нескольким причинам. Во-первых, я росла и воспитывалась в семье без насилия. Для меня мой папа, его отношение к своим двум дочерям и жене были и остаются примером супружеской, отцовской любви, нежности и безопасности.
Во-вторых, в моем и нашем семейном окружении тоже не наблюдалось каких-либо историй, случаев домашнего насилия. Дети в семьях друзей моих родителей росли в любви, а их родители запомнились мне постоянно целующимися, обнимающимися, смеющимися людьми. И это нельзя было назвать игрой на виду у всех. Они действительно так жили. Сегодня их дети, уже взрослые люди и создавшие собственные семьи тоже так живут – без насилия, без травли и унижения.
И потому я могу объяснить почему одни терпят насилие и продолжают жить в насилии, а другие не знают, что такое насилие и какого жить в семье с насильником.
Все идет из семьи, из нашего детства. Хотя и это спорное утверждение. Нельзя однозначно считать, что если мальчик в детстве видел насилие отца над матерью, то и он вырастет таким же как отец-насильник. Или девочка, видевшая в детстве как отец унижает, бьет, подчиняет ее маму, во взрослой жизни, став женой или мамой, будет повторять поведение своей матери в прошлом - подчиняться мужу-насильнику, терпеть и прощать его.
На наше поведение влияют очень многие факторы, начиная от традиций, культуры, мифов и стереотипов, которые веками собирались, сохранялись, вживались, вшивались под кожу, формировали представление о семейной жизни и отношениях в семье между мужчиной и женщиной. Поэтому так важно образование, просвещение, искоренение стереотипов, демонстрация семейных историй, где семья опирается на иные столпы - любовь, взаимоуважение, взаимоподдержка, безопасность, гармония, - а не на те, которые сформулировали один из принципов терпимости к насилию.
Этот принцип упакован в слова, которые до сих пор слышат большинство женщин: «Терпи, доченька. Терпела твоя бабушка, терпела мама, терпи и ты».
Этот принцип упакован в слова, которые до сих пор слышат большинство женщин: «Терпи, доченька. Терпела твоя бабушка, терпела мама, терпи и ты».
«Сюита Воллара. Изнасилование», Пабло Пикассо
Photo: picassolive.ru
«Неравный брак», Василий Пукирев
Photo: wikimedia.org
«Бахчисарайский фонтан», Карл Брюллов
Photo: opisanie-kartin.com
Мы живем в обществе, которое выросло на насилии, которое не замечало его или что еще страшнее – замалчивало факты насилия, игнорировало.
Очень долго у нас не говорили о проблеме насилия над детьми со стороны родителей во всех аспектах: психологическом, физическом, сексуальном, отказе в заботе. Пока не подняли эту тему детские правозащитники. То же самое и с темой насилия над женщиной. Пока женские некоммерческие, неправительственные, феминистические организации не начали кричать о росте насилия и увеличении звонков в шелтеры и кризисные центры от жертв домашнего насилия.
Ведь до недавнего времени и правоохранительные органы не выезжали на вызовы женщин, которые пострадали от супругов-насильников. Благодаря активисткам, юристам, гендерным экспертам, некоторым депутатам парламента в прошлые годы были приняты соответствующие нормативно-правовые акты, которые могут защитить, оградить женщину от насилия.
Конечно, еще очень многое предстоит сделать в законодательной области. Тем не менее, у нас в отличие от той же России, есть закон о профилактике семейно-бытового насилия. Вопрос в другом. Не всегда женщина знает, как она может защитить себя и своего ребенка от домашнего насильника, в роли которого может быть не только муж, но и родственники. Не всегда женщина готова набраться смелости и уйти от домашнего насильника.
Ведь до недавнего времени и правоохранительные органы не выезжали на вызовы женщин, которые пострадали от супругов-насильников. Благодаря активисткам, юристам, гендерным экспертам, некоторым депутатам парламента в прошлые годы были приняты соответствующие нормативно-правовые акты, которые могут защитить, оградить женщину от насилия.
Конечно, еще очень многое предстоит сделать в законодательной области. Тем не менее, у нас в отличие от той же России, есть закон о профилактике семейно-бытового насилия. Вопрос в другом. Не всегда женщина знает, как она может защитить себя и своего ребенка от домашнего насильника, в роли которого может быть не только муж, но и родственники. Не всегда женщина готова набраться смелости и уйти от домашнего насильника.
Потому что срабатывает тот самый миф о необходимости прощения и о его якобы «целительной силе», который вшит под кожу, переданный через века по женской части родословной этой семьи.
Отсюда эти самые истории о прощении женщинами своих домашних насильников, истории о возвращении насильника в семью, истории о том, как женщина забирает заявление о насилии и просит не осуждать его.
Такие женщины делают выбор в сторону домашнего насильника, а не в свою сторону или ребенка. Это страшно. Поэтому так важен голос и пример тех женщин, которые открыто заявили о насилии и о борьбе с ним. Потому что в публичности и есть сила. Сила борьбы за свое право ненасилия.
Наше общество еще не достаточно сильно в этой борьбе против насилия. Бороться нужно против насилия и насильников, а не с жертвами насилия. Иначе общество может превратиться в насильника.
Пока мы наблюдаем обратное: защиты нет (я сейчас не имею в виду законодательные нормативы), а есть осуждение со стороны отдельной части общества, высмеивание жертв насилия, преобладание стереотипного мышления, некорректные высказывания в сторону людей, которые открыто говорят о проблеме насилия в семьях.
Такие женщины делают выбор в сторону домашнего насильника, а не в свою сторону или ребенка. Это страшно. Поэтому так важен голос и пример тех женщин, которые открыто заявили о насилии и о борьбе с ним. Потому что в публичности и есть сила. Сила борьбы за свое право ненасилия.
Наше общество еще не достаточно сильно в этой борьбе против насилия. Бороться нужно против насилия и насильников, а не с жертвами насилия. Иначе общество может превратиться в насильника.
Пока мы наблюдаем обратное: защиты нет (я сейчас не имею в виду законодательные нормативы), а есть осуждение со стороны отдельной части общества, высмеивание жертв насилия, преобладание стереотипного мышления, некорректные высказывания в сторону людей, которые открыто говорят о проблеме насилия в семьях.
Я хочу напомнить всем, кто осуждает женщин, которые открыто говорят о насилии в свой адрес, всем, кто желает замалчивать проблему и прикрываться мифами, что очень неплохо бы изучить конституцию страны, в которой они имеют честь проживать. В ней сказано, что «никто не должен подвергаться насилию».
Как показали первые месяцы периода пандемии коронавируса, женщины во всем мире в изоляции оказались полностью незащищенными перед домашними насильниками. Первые статистические отчеты выглядят крайне пессимистично.
Во Франции за первый месяц изоляции число случаев домашнего насилия выросло в среднем на 32%. В Великобритании число звонков на общенациональную горячую линию выросло на 65% за неделю. Испанская горячая линия отметила рост числа обращений на 12,5% в последние две недели. На Кипре зафиксирован рост в 30%. И Кыргызстан не стал исключением.
Читайте также: Власти Кыргызстана отмечают рост домашнего насилия во время карантина
Мы читаем в СМИ об увеличении количества запросов попасть в шелтеры и кризисные центры, женщины хотят спастись от домашнего насилия. Для большого количества женщин и детей дом во время режима самоизоляции, увы, стал местом страха и жестокого обращения. Достаточно почитать страницы наших кризисных центров, женских НКО, активистов и неравнодушных кыргызстанцев в социальных сетях, чтобы понять, насколько огромной стала эта проблема. Иначе потом будет намного сложнее и дольше лечить наше общество.
Во Франции на фоне строгих мер, введенных в период карантина, женские организации, кризисные центры, правозащитники призывают блюстителей порядка не спешить штрафовать женщин, оказавшихся на улице в одиночестве или с ребенком без разрешения, а прежде всего выяснить, не связано ли нарушение карантина с домашним насилием.
Поэтому и Кыргызстану нужны срочные меры для обеспечения защиты и помощи пострадавшим женщинам и детям от семейного насилия в условиях карантина.
Во Франции за первый месяц изоляции число случаев домашнего насилия выросло в среднем на 32%. В Великобритании число звонков на общенациональную горячую линию выросло на 65% за неделю. Испанская горячая линия отметила рост числа обращений на 12,5% в последние две недели. На Кипре зафиксирован рост в 30%. И Кыргызстан не стал исключением.
Читайте также: Власти Кыргызстана отмечают рост домашнего насилия во время карантина
Мы читаем в СМИ об увеличении количества запросов попасть в шелтеры и кризисные центры, женщины хотят спастись от домашнего насилия. Для большого количества женщин и детей дом во время режима самоизоляции, увы, стал местом страха и жестокого обращения. Достаточно почитать страницы наших кризисных центров, женских НКО, активистов и неравнодушных кыргызстанцев в социальных сетях, чтобы понять, насколько огромной стала эта проблема. Иначе потом будет намного сложнее и дольше лечить наше общество.
Во Франции на фоне строгих мер, введенных в период карантина, женские организации, кризисные центры, правозащитники призывают блюстителей порядка не спешить штрафовать женщин, оказавшихся на улице в одиночестве или с ребенком без разрешения, а прежде всего выяснить, не связано ли нарушение карантина с домашним насилием.
Поэтому и Кыргызстану нужны срочные меры для обеспечения защиты и помощи пострадавшим женщинам и детям от семейного насилия в условиях карантина.
Елена Воронина считает, что глубже понять причины проблем, связанных с женским насилием отчасти поможет прочтение книг «Мужья-тираны. Как остановить мужскую жестокость» Ланди Бэнкрофт и «Токсичные люди. Самооборона без оружия» Марши Петри Сью.
Они не знают другой жизни
Айгуль ЫСЫКЕЕВА, психолог, гештальт-терапевт
Фото из личного архива
- Причиной того, что жертв семейного насилия осуждают, стало то, что сейчас очень много людей поддерживающих насилие. Поддерживают из-за того, что сами жили в таких же семьях.
Возвращаясь к вопросу о том, почему женщины не уходят от мужей, которые их бьют. Жертвы часто малоинформированы. Они не знают другой жизни, в них выработали привычку быть жертвой.
Кроме того, причиной также может быть, в частности, нечувствительность к боли. У меня был клиент, который рассказывал о том, что его болевой порог стал низким из-за того, что его отец часто его бил. Так его тело, психика защищались от акта насилия. Таких людей, нечувствительных к боли, называют алекситимиками.
Надо также понимать, что есть люди, которых называют абьюзерами. Сначала они очаровывают своего партнера и создают прекрасную картину. И после обретения власти над партнером абьюзеры начинают комбинировать насилие с лаской. Жертве очень трудно выбраться из таких отношений, потому что есть что-то хорошее, что-то, что трудно перечеркнуть.
Возвращаясь к вопросу о том, почему женщины не уходят от мужей, которые их бьют. Жертвы часто малоинформированы. Они не знают другой жизни, в них выработали привычку быть жертвой.
Кроме того, причиной также может быть, в частности, нечувствительность к боли. У меня был клиент, который рассказывал о том, что его болевой порог стал низким из-за того, что его отец часто его бил. Так его тело, психика защищались от акта насилия. Таких людей, нечувствительных к боли, называют алекситимиками.
Надо также понимать, что есть люди, которых называют абьюзерами. Сначала они очаровывают своего партнера и создают прекрасную картину. И после обретения власти над партнером абьюзеры начинают комбинировать насилие с лаской. Жертве очень трудно выбраться из таких отношений, потому что есть что-то хорошее, что-то, что трудно перечеркнуть.
Факторы, усугубляющие насилие
Изоляция и бойкот
Насилие призвано контролировать. Один из способов делать это - изолировать жертву от поддерживающей среды. Из той же «оперы» игнорирование, отсутствие обратной связи от партнера. Так же одной из форм может быть бойкот или отвержение партнера, в том числе сексуальное.
Насилие призвано контролировать. Один из способов делать это - изолировать жертву от поддерживающей среды. Из той же «оперы» игнорирование, отсутствие обратной связи от партнера. Так же одной из форм может быть бойкот или отвержение партнера, в том числе сексуальное.
Деформация восприятия
Критичность мышления у жертв деформирована и им сложно определить момент, когда нужно остановиться и сказать насилию «нет». Но если у человека еще есть и внутреннее чувство вины, выработанное с детства, то со временем агрессор будет его всячески поддерживать. В итоге вырабатывается так называемый «стокгольмский синдром». Жертва начинает оправдывать агрессора, у нее появляется сочувствие к нему.
Критичность мышления у жертв деформирована и им сложно определить момент, когда нужно остановиться и сказать насилию «нет». Но если у человека еще есть и внутреннее чувство вины, выработанное с детства, то со временем агрессор будет его всячески поддерживать. В итоге вырабатывается так называемый «стокгольмский синдром». Жертва начинает оправдывать агрессора, у нее появляется сочувствие к нему.
Финансовая зависимость
Если есть финансовая зависимость, то женщина может быть сильнее подвержена насилию. Особенно, если у нее есть дети. Она не знает, как быть, и остается в этих отношениях.
Если есть финансовая зависимость, то женщина может быть сильнее подвержена насилию. Особенно, если у нее есть дети. Она не знает, как быть, и остается в этих отношениях.
Некоторые женщины, которые только узнают, что есть другая сторона семейной жизни - без насилия, - они просто уходят. Но для этого нужно, чтобы у них были внутренние силы, готовность бороться за себя и внешняя поддержка.
Общество требует
«не выносить сор из избы»
«не выносить сор из избы»
Рейна АРТУРОВА, социолог
Фото взято с личной страницы в Facebook
- Семейное насилие в отношении женщин свойственно для многих стран развивающегося типа, так как женщины в социальном и экономическом плане не защищены. Патриархальное общество диктует нам формат взаимоотношений, в котором женщины занимаются семьей и не имеют постоянной работы. Наши женщины работают, совмещая это с большим количеством домашней работы.
Те женщины, которые переживают домашнее насилие, имеют ограниченные ресурсы для проживания одной и тем более для ухода за детьми. Именно такое положение дел вынуждает их возвращаться к мужу, который может обеспечивать семью.
Но, как показывают исследования, насилие может применяться не только в отношении социально-уязвимых женщин. Женщин, имеющих постоянный доход, останавливают социальные стереотипы, которые диктуют, что насилие в семье - это норма. Также страх получить стигму разведенной женщины, которая усложнит её жизнь. Также есть сильное давление общества. Причем давление может исходить от родных женщины, а также родных мужа, которые её уговаривают вернуться к супругу.
В исследованиях о гендерном насилии говорится также об определенном типе жертв домашнего насилия. Это так называемый синдром жертвы или «стокгольмский синдром». Жертва отождествляет себя с насильником и не видит себя в ином виде. Даже симпатизирует насильнику, когда тот прибывает в хорошем расположении духа.
В исследованиях о гендерном насилии говорится также об определенном типе жертв домашнего насилия. Это так называемый синдром жертвы или «стокгольмский синдром». Жертва отождествляет себя с насильником и не видит себя в ином виде. Даже симпатизирует насильнику, когда тот прибывает в хорошем расположении духа.
Общество не принимает, когда о насилии говорят, открыто, и в итоге винит саму жертву. Осуждает в первую очередь из-за того, что существует мнение, что нельзя выносить «сор из избы». Жертв сексуального насилия часто обвиняют в том, что они сами спровоцировали насильника. Все это стереотипы, навязанные патриархальным обществом.
Я думаю, причина этому - стигма, что домашнее насилие является нормой в обществе. Причем по закону нормой это не является. Наше законодательство серьезнее наказывает за домашнее насилие, чем в некоторых других странах. Но по факту, большинство дел не доходят до судебного разбирательства, потому что жертва либо забирает заявление, либо вовсе не подает его.
Причиной, по которой родные жертвы не защищают её и уговаривают вернуться, является зависимость от мнения общества. Для девушки и для её семьи, особенно из глубинки, будет позором, если она разведется с мужем. Причем если у девушки все нормально в семье, она все равно не может часто ездить к родным, так как это тоже считается стыдом.
Причиной, по которой родные жертвы не защищают её и уговаривают вернуться, является зависимость от мнения общества. Для девушки и для её семьи, особенно из глубинки, будет позором, если она разведется с мужем. Причем если у девушки все нормально в семье, она все равно не может часто ездить к родным, так как это тоже считается стыдом.
Это глубокие и несправедливые утверждения, которые сидят в головах людей. Они мешают нормальной адаптации женщин в обществе. А мы растем и живем в таких условиях.
© 2020 CABAR.asia