cabar.asia
Узбекские врачи на передовой борьбы с Covid-19
EN
«Не знаю, может сказалась усталость за эти месяцы, но в тот момент мне вдруг захотелось из взрослого мужчины-врача стать маленьким ребенком и плакать у мамы на коленках. А в ответ слышать ее ласковый успокаивающий голос о том, что все будет хорошо» - делится врач-пульмонолог из Узбекистана.
Пандемия коронавируса Covid-19 обнажила наиболее уязвимые участки систем здравоохранения во всем мире. И пока человечество ищет вакцину, первыми, кто был брошен в самое пекло борьбы, стали медики. Именно они закрыли собой все пробелы неэффективных систем.

По официальным данным, озвученным 30 июля представителем Штаба по борьбе с коронавирусом на брифинге для журналистов, 540 медиков заразились коронавирусом в Узбекистане. Официальное число погибших врачей, которое также было озвучено в ходе брифинга, – два человека.

Однако среди узбекских пользователей социальной сети Фейсбук ходит видеоролик, в котором названы имена по меньшей мере пятидесяти медиков, умерших от коронавируса Covid-19.

Три истории, о том, как узбекские медики сражаются за жизни пациентов и переживают тяжелейшие времена мировой пандемии.
Наши герои не захотели афиширования, по разным причинам. Одни из-за скромности, другие - потому что опасаются гнева начальства. Но все они, по мнению простых пациентов, настоящие герои.

О.М. Врач-пульмонолог одной из больниц столицы Узбекистана. За плечами 20-летний стаж работы. Уже несколько месяцев он лечит больных коронавирусной инфекцией.
- Как вы знаете, в нашей стране первый случай заражения Covid-19 зарегистрировали в марте. Буквально за неделю до этого в США коронавирусом заболел мой близкий друг. Он тоже врач. Болезнь у него протекала в средней форме. Но он заразил своего пожилого отца, который спустя два месяца борьбы с болезнью скончался.

Когда до Узбекистана добрался этот вирус, я ни секунды не сомневался в том, чем займусь ближайшие месяцы. С самого начала хорошо понимал, на какой риск иду. Мама пыталась отговорить меня. Просила не рисковать собой. Но я врач, я бы никогда не простил себя, если бы вместо того, чтобы спасать людей, отсиживался в сторонке.

Убедить пожилую маму в том, что, это мой профессиональный долг, было нелегко. Но ей ничего не оставалось, кроме как смириться с моим выбором. Супруга у меня тоже врач. Она терапевт в семейной поликлинике. Так что, мы с ней прекрасно понимали, что каждый из нас нужен на своем месте.
Для справки: Меры, предпринятые в Узбекистане с самого начала по предотвращению инфекции, ненадолго сдержали ее распространение. В частности, с первых дней после выявления заболевания была приостановлена деятельность всех образовательных и религиозных учреждений, равно как и движение международного и внутреннего общественного транспорта.

Были закрыты места массового скопления людей, в частности, вещевые рынки, пункты общего питания. Работникам всех предприятий и организаций независимо от формы собственности были предоставлены отпуска, или они переводились на удаленную работу. Все медицинские учреждения страны были переведены на усиленный режим работы.
- Меня иногда спрашивают, чем я руководствовался, когда ринулся на передовую. Не боялся ли заразиться сам или заразить семью, родных близких. Как-то даже стал случайным свидетелем разговора посторонних людей, которые обсуждали, что, если бы государство не назначило врачам такие доплаты за работу с больными, вряд ли хоть один врач сдвинулся бы с места.
Государство назначило выплаты врачам, контактирующим с больными коронавирусом, работающим в медицинских заведениях, в которые помещены зараженные. Таким врачам было обещано, что ежемесячно они будут получать поощрительные выплаты в размере 25 миллионов сумов (2 427 долларов США), медсестрам и лаборантам – 15 миллионов сумов (1 456 долларов США), санитарным работникам – 10 миллионов сумов (970 долларов США), иным работникам – 5 миллионов сумов (485 долларов США). Кроме того, медицинским работникам, заразившимся коронавирусом при работе с инфицированными, будет выплачиваться отдельно 100 миллионов сумов (9 708 долларов США)
“
- Да, конечно, такая поддержка со стороны государства, действительно, важна и ценна. Но ведь, когда мы отправлялись лечить больных, никто из нас не думал о деньгах. Более того, положенные суммы не сразу выплачивались. Врачи не спрашивали о доплатах, а кому-то это было на руку.
В мае нынешнего года департамент государственного финансового контроля Министерства финансов в ходе проверки выявил задержку соответствующих выплат 932 сотрудникам 32 медучреждений на сумму в 19,6 млрд сумов (1,9 млн долларов США). Причины разные.

Так, Кашкадарьинская инфекционная больница вовремя не сдала списки сотрудников в финансовые органы. Из-за этого 21 медик не получил стимулирующие выплаты в размере 373,6 млн сумов (36 272 доллара США) за второй 14-дневный период работы.

В Самаркандской областной инфекционной клинической больнице заявки на выделение выплат медикам были направлены вовремя. Однако областное управление здравоохранения не утвердило список сотрудников и не оформило заявку в областное главное финансовое управление. Как следствие, 61 специалист не получил своевременно положенные выплаты на сумму 1,2 млрд сумов (11 605 долларов США).
Девять учреждений здравоохранения Хорезмской области также представили заявки в Центр санитарно-эпидемиологического благополучия, но сотрудники ведомства не утвердили список и не представили его в главное финуправление региона. В итоге местные медики своевременно недополучили 1,7 млрд сумов (165 049 долларов США).

И такие нарушения были зафиксированы практически во всех областях.

Более того, в ходе проверок были обнаружены и факты, когда вместо медиков в списки специалистов, которым положены стимулирующие выплаты, без каких-либо оснований включали сотрудников, не работавших с больными, которые проходили лечение от коронавируса или находились на карантине.
- Самое странное – это работать в условиях, когда пациент не видит твоего лица. Это было впервые для меня. До сих пор перед глазами стоит образ двенадцатилетней пациентки. Болезнь протекала у нее в легкой форме.

Но каждый раз, когда на осмотр к ней заходил врач в защитном костюме, она с грустными глазами спрашивала: «Доктор, а сегодня я тоже не умру?» Не знаю, почему она так была уверена в том, что должна умереть, и кто ей это внушил. Но каждый раз приходилось ее переубеждать в обратном.
В июне наш собеседник заразился сам.
“
- По симптомам сразу понял, что эта болезнь не обошла стороной и меня. Легкие были поражены на 60 процентов. Как врач, я прекрасно понимал, что исход может быть любой. Понял потом, что, когда лечишь больных, пока сам не перенес эту болезнь, ты воспринимаешь ее по-другому. Когда же ты сам в числе пациентов, то смотришь на нее совершенно иначе.

Когда я лежал в реанимации, позвонила мама. Мы скрывали от нее мою болезнь. Говорил с ней минуты две, не больше. Тогда впервые за многие годы захотелось плакать. Не знаю, может сказалась усталость за эти месяцы… Но в тот момент мне вдруг захотелось из взрослого мужчины-врача стать маленьким ребенком и плакать у мамы на коленках. А в ответ слышать ее ласковый успокаивающий голос о том, что все будет хорошо.

Болезнь победить удалось. Сегодня я продолжаю лечить больных. Жалею лишь о том, что нет возможности видеться с мамой и детьми. Последний раз навещал их в марте. Так как мы с супругой все время на работе, с марта месяца сын и дочь живут с моей мамой. Общаемся лишь по телефону не чаще одного раза в неделю.
Мы все выгораем от нагрузки
«Профессиональное выгорание, отсутствие сил, желания – вот, что я чувствовала после месяца работы с больными. Работать в режиме, когда на одного врача приходится порядка 25 пациентов, когда сложно выкроить время для сна, когда подолгу не видишь больных оказалось настоящим испытанием».

Врач-инфекционист З.К. была в числе первых медиков, кто отправился лечить больных коронавирусом в Узбекистане.
- Боялась ли заразиться? Честно говоря, в самом начале не думала об этом. Страх, наверно пришел постепенно. Тогда, когда в сводках новостей среди погибших стали появляться врачи.
В принципе, врачи привыкли работать в условиях, когда график не нормирован. Привыкли к бессонным ночам. Но работа в условиях пандемии оказалась не из легких. К этому многие оказались не готовы ни морально, ни физически. Профессиональное выгорание, отсутствие сил, желания – вот, что чувствовала после месяца работы с больными. Это при том, что каждые две недели мы менялись.

Работать в режиме, когда на одного врача приходится порядка 25 пациентов, когда сложно выкроить время для сна, когда подолгу не видишь родных, оказалось настоящим испытанием. Честно говоря, были мысли даже уйти из этой профессии.
В какой-то момент поймала себя на том, что внутри не испытываю ничего к больным: ни сострадания, ни жалости. Ничего. Пусто. Было ощущение, что я робот, который просто исполняет заданные ему команды. Здесь стало понятно: выгорание. Где взять внутренние ресурсы на продолжение работы, не знала. Такое состояние испытывали многие врачи.
Знаете, во время карантина не только государство, но и общественность помогала и поддерживала врачей всячески. Не секрет, что у нас не только на сон не остается времени, но и на то, чтобы перекусить. Однако многие рестораторы, да и просто отзывчивые люди привозили для врачей в больницу плов, шашлык, нарын, напитки. И вот как-то среди гостинцев была записочка. А в ней детским почерком написано: «Спасибо, доктор».

Я не знаю, кому именно предназначалась эта записка. Но так получилось, что мы с коллегой ее взяли и прочитали. Обе расплакались. Тогда что-то внутри словно зажглось. Открылось второе дыхание. И вновь готова была стоять на передовой.
К сожалению, эта болезнь забрала у меня отца. Я до сих пор не знаю, где он заразился. С момента карантина мы не виделись с ним. Лишь дважды говорили по телефону. Я просила их с мамой сидеть дома. О их болезни узнала поздно. Когда они были в реанимации. К тому же, они находились не в моей больнице. Как врач, я понимала, что шансы на выздоровление малы, но в то же время верила в чудо. Потому что нашим врачам на моих глазах удавалось сделать невозможное. Они за каждую жизнь борются, как за свою собственную. Они вытаскивали людей с разных состояний.
Маму спасли. Но с отцом чуда не случилось. Болезнь победила. У меня не было времени, чтобы оплакать утрату. Так как в июне после послабления карантина число больных стало расти в геометрической прогрессии. И на передовой вновь завязалась борьба. Борьба за каждую жизнь.

Послабление мер и халатное отношение жителей к соблюдению санитарно-эпидемиологических правил привело к тому, что заболевание распространилось. Да, оно инфекционное. За счет этого его сложно остановить. Но за счет конкретных шагов, в какой-то мере мы можем на время сократить радиус действия. Это позволит разгрузить здравоохранение, у врачей будет больше возможностей для каждого больного.

… Однажды, возвращаясь домой, я увидела, как люди ходят толпами без масок, обнимаются. В голове лишь звучало: «Что же вы делаете? Видели бы какая борьба идет в реанимациях за каждого больного».

На 21.09.2020 в Узбекистане зафиксировано 51 789 случаев заражения коронавирусом COVID-19. Погибли - 435 человек, летальность составляет 0,84 %. Полностью вылечили от вируса 47 932 человек, восстановление составляет 92,55 %. Узбекистан занимает 56 место в рейтинге по количеству зараженных людей во всем мире.
Когда буду дома, порассуждаю о сложностях
«Простите, сейчас нет времени рассуждать - боюсь, не боюсь. Нужно работать с больными. Болезнь не ждет. Любое наше промедление или неправильный шаг может стоить жизни пациентам», - говорит врач-пульмонолог, находящийся месяц в больнице, Зангиатинского района Ташкентской области.

Специализированная многопрофильная больница в Зангиатинском районе Ташкентской области была построена недавно. Она рассчитана на 2000 коек. При необходимости она может быть трансформирована и вмещать до 4000 больных. Здесь учтены специфика лечения инфекционных заболеваний и требования современной медицины. В частности, все стационарные койки боксированны, каждая комната автономна и с раздельной вентиляцией. У каждой палаты отдельные вход и выход. При поступлении пациенты помещаются непосредственно в палату через шлюз. Все корпусы, отделения соединены стерильными и нестерильными коридорами. «Чистые» коридоры используются только медиками для выполнения своих обязанностей. Они проходят через санитарные пропускники.

- К нам поступают больные чаще, когда есть, как минимум, 40 процентов поражения легких. При этом на врачей ложится большая ответственность – необходимо осторожно вести лечение, чтобы не допускать осложнений, чтобы не было полипрагмазии (одновременное назначение большого количества лекарств, в том числе необоснованно – прим. автора).

Параллельно идет давление со стороны родных. Если врачам не удается спасти больного, с их стороны идет много обвинений в сторону нашего непрофессионализма и т.п. Но мы, к сожалению, не боги.
“
В мире количество погибших уже приближается к миллиону. Да, в большинстве случаев болезнь удается победить и проходит она не в тяжелой форме. Но, к сожалению, есть и те, у кого она протекает в тяжелой. К тому же если есть хронические заболевания, то Covid-19, как правило, их усугубляет.

Родных не видел больше месяца, так как не выезжаем из больницы. Поговорить с ними тоже нет времени. Возможно, когда буду дома, смогу порассуждать, о всех сложностях. Но сейчас пора бежать к больным.

На этом наш телефонный разговор с врачом прервался.

В последнее время узбекские пользователи соцсетей разместили много нелестных отзывов об этой больнице. Многие пишут, что именно здесь умерли их родные. Бесспорно, терять близких – самое сложное испытание. Никого из нас не готовят к этому. Но ведь на другой чаше весов много спасенных жизней. И это результат труда врачей, которые месяцами не видят родных, не досыпают, заражаются сами, заражают свои семьи, умирают, но до последнего не покидают свой пост.