История Владимира Козлова
Известный в Казахстане оппозиционный политик стал на данный момент последним, кто решил связать свою судьбу с Украиной. Он перебрался в Киев с женой и детьми, как только у него закончился срок условного освобождения, который сменил четыре с половиной года, проведенных в тюрьме.
Владимир Козлов
Председатель Координационного комитета незарегистрированной партии «Алга!» («Вперед»); в настоящее время руководитель интернет-проекта Kuresker.org
Фото взято с личной страницы в Facebook.
Фото взято с личной страницы в Facebook.
После трагических событий в западно-казахстанских городах Жанаозен и Шетпе 2011 года, когда силовики расстреляли бастующих нефтяников, Владимир Козлов стал главным обвиняемым по жанаозенскому процессу. Вместе с ним по делу проходили почти четыре десятка рабочих и профсоюзных активистов, на которых власти возложили всю свою вину за случившееся.
Владимира Козлова, как руководителя незарегистрированной оппозиционной партии, обвинили в подстрекательстве к беспорядкам, так как партийные медиа освещали продолжавшийся год трудовой конфликт и приобрели для бастующих на городской площади палатки. За это Владимира Козлова осудили на 7,5 лет лишения свободы по статье «Возбуждение социальной розни», сделав его на четыре года самым известным политическим заключенным Казахстана.
Владимира Козлова, как руководителя незарегистрированной оппозиционной партии, обвинили в подстрекательстве к беспорядкам, так как партийные медиа освещали продолжавшийся год трудовой конфликт и приобрели для бастующих на городской площади палатки. За это Владимира Козлова осудили на 7,5 лет лишения свободы по статье «Возбуждение социальной розни», сделав его на четыре года самым известным политическим заключенным Казахстана.
В период заключения власти конфисковали все имущество, денежные средства и квартиру Владимира Козлова и его супруги. Мало того, Владимир Козлов был помещен в «Перечень организаций и лиц, связанных с финансированием терроризма и экстремизма» Министерства финансов, из-за чего он еще годы после своего освобождения был бы лишен элементарных прав – законно работать и получать зарплату, иметь банковский счет, проводить любые финансовые операции, покупать ЖД билеты, оплачивать штрафы, заключать договоры страхования, пользоваться услугами почты, получать нотариальные услуги, и так далее.
Понимая, что власти в любом случае не дадут ему и семье спокойно жить, решение было принято – уехать в Украину и там обратиться за политическим убежищем. Сейчас Владимир Козлов возглавляет интернет-проект Kuresker.org, защищающий права гражданских активистов и лиц, находящихся в местах лишения свободы. Уже через два месяца сайт без судебного решения и объяснений был заблокирован на территории Казахстана.
Владимир Козлов стал одним из последних казахстанских политпереселенцев в Украину, переехав с семьей примерно год назад. В отличие от предыдущих собеседников непосредственной угрозы лишиться свободы перед ним не стояло – годы тюрьмы и суровых испытаний остались в прошлом. Однако насколько просто государство может повесить ярмо экстремиста на любого своего критика, настолько же просто оно может испортить ему жизнь даже после выхода на свободу.
Понимая, что власти в любом случае не дадут ему и семье спокойно жить, решение было принято – уехать в Украину и там обратиться за политическим убежищем. Сейчас Владимир Козлов возглавляет интернет-проект Kuresker.org, защищающий права гражданских активистов и лиц, находящихся в местах лишения свободы. Уже через два месяца сайт без судебного решения и объяснений был заблокирован на территории Казахстана.
Владимир Козлов стал одним из последних казахстанских политпереселенцев в Украину, переехав с семьей примерно год назад. В отличие от предыдущих собеседников непосредственной угрозы лишиться свободы перед ним не стояло – годы тюрьмы и суровых испытаний остались в прошлом. Однако насколько просто государство может повесить ярмо экстремиста на любого своего критика, настолько же просто оно может испортить ему жизнь даже после выхода на свободу.
“
«Я всегда оставался одной ногой в тюрьме. Хорошо если только одной ногой обошлось бы. Это было абсолютно понятно по поведению полицейских, которые курировали, - по их словам, их отношению, по их, так скажем, предупреждениям разным.
Было понятно, что если я продолжу то, что делал, я снова заеду туда, где был. То есть это было совершенно однозначно и второй раз там делать уже, в принципе, нечего, я с первого раза все познал. Поэтому особой тяги не было туда рваться.
А второе - это когда попадаешь в этот список экстремистов, тут реально перекрывается кислород на существование, то есть по всем параметрам вообще. Да еще с условием, что у меня все конфисковали, мне надо платить аренду жилья, за детей в садик, школу и жить на что-то. То тогда это как раз то, что мне надо - 70 долларов в месяц (не так давно в Казахстане смягчили законодательство для освобожденных «экстремистов» и теперь они вправе рассчитывать на минимальную заработную плату, но не более того - прим. авт.)»
Было понятно, что если я продолжу то, что делал, я снова заеду туда, где был. То есть это было совершенно однозначно и второй раз там делать уже, в принципе, нечего, я с первого раза все познал. Поэтому особой тяги не было туда рваться.
А второе - это когда попадаешь в этот список экстремистов, тут реально перекрывается кислород на существование, то есть по всем параметрам вообще. Да еще с условием, что у меня все конфисковали, мне надо платить аренду жилья, за детей в садик, школу и жить на что-то. То тогда это как раз то, что мне надо - 70 долларов в месяц (не так давно в Казахстане смягчили законодательство для освобожденных «экстремистов» и теперь они вправе рассчитывать на минимальную заработную плату, но не более того - прим. авт.)»
Украину он выбрал по нескольким причинам - там уже было много знакомых, экономическая ситуация и отсутствие языкового барьера.
На сегодняшний день Владимир Козлов и его семья – жена и двое детей - подали документы на предоставление политического убежища. Но из-за коронавируса статус – «в ожидании».
Их дети обучаются в нулевом классе недорогой частной школы. Причем руководит школой, как выяснилось, девушка, приезжавшая в Казахстан по линии обмена политическим опытом. Поэтому сама она не только прекрасно знает, что на самом деле происходит в стране, но и лично познакомилась с Владимиром Козловым. Даже совпало, что школа находится недалеко от поселка под Киевом, где проживает семья эмигрантов. Преподавание - на украинском языке, что не вызывает у детей политика никаких проблем.
Понемногу осваивают государственный язык и взрослые.
«А это само собой приходит. То есть мы прекрасно понимаем все, что говорят на 95%, скажем так, остальное просто можно домыслить. И хотя государственный язык мелкими шагами набирает статус, однако законодатели, они это контролируют: то одна сфера переходит на государственный, потом вторая. И это все не болезненно», - говорит Козлов.
Украинцы вообще производят приятное впечатление не только на политических эмигрантов. И это, может быть, одно из важнейших обстоятельств для обеспечения комфортности бытия, что дома, что за рубежом.
На сегодняшний день Владимир Козлов и его семья – жена и двое детей - подали документы на предоставление политического убежища. Но из-за коронавируса статус – «в ожидании».
Их дети обучаются в нулевом классе недорогой частной школы. Причем руководит школой, как выяснилось, девушка, приезжавшая в Казахстан по линии обмена политическим опытом. Поэтому сама она не только прекрасно знает, что на самом деле происходит в стране, но и лично познакомилась с Владимиром Козловым. Даже совпало, что школа находится недалеко от поселка под Киевом, где проживает семья эмигрантов. Преподавание - на украинском языке, что не вызывает у детей политика никаких проблем.
Понемногу осваивают государственный язык и взрослые.
«А это само собой приходит. То есть мы прекрасно понимаем все, что говорят на 95%, скажем так, остальное просто можно домыслить. И хотя государственный язык мелкими шагами набирает статус, однако законодатели, они это контролируют: то одна сфера переходит на государственный, потом вторая. И это все не болезненно», - говорит Козлов.
Украинцы вообще производят приятное впечатление не только на политических эмигрантов. И это, может быть, одно из важнейших обстоятельств для обеспечения комфортности бытия, что дома, что за рубежом.
«Он [украинский народ] вообще разный и, так скажем, есть лозунг, который даже на билбордах, очень часто встречается, и он, в принципе, в общество внедрен и общество живет именно так. Он звучит так: "Мы все разные, но мы едины". Украинец тот, кто любит Украину. Всё. Поэтому, понимаете, спикер в парламенте - грузин, кто-то еще там - армянин…
Если говорить обо всем обществе, то украинцы, во-первых, чувствуют себя нацией. Они - нация в том смысле, что они как нация могут противостоять угрозам, вызовам. И они очень быстро и резко мобилизуются.
И вот даже новости по радио слушаешь и там практически через день или каждый день под Радой кто-то там против чего-то восстает, кто-то там проводит какие-то митинги. Просто диктор в рабочем порядке говорит: "Вот эти улицы лучше объехать, потому что на них сегодня у нас под Радой протестуют те то. Вы либо там объезжайте туда, либо сюда". Это как "здрасьте" здесь. Это много говорит об обществе, о его качестве. Здесь публичный гражданский протест не вызывает никакого удивления, это совершенно логично вписывается в повседневную жизнь Украины»
- Владимир Козлов.
Если говорить обо всем обществе, то украинцы, во-первых, чувствуют себя нацией. Они - нация в том смысле, что они как нация могут противостоять угрозам, вызовам. И они очень быстро и резко мобилизуются.
И вот даже новости по радио слушаешь и там практически через день или каждый день под Радой кто-то там против чего-то восстает, кто-то там проводит какие-то митинги. Просто диктор в рабочем порядке говорит: "Вот эти улицы лучше объехать, потому что на них сегодня у нас под Радой протестуют те то. Вы либо там объезжайте туда, либо сюда". Это как "здрасьте" здесь. Это много говорит об обществе, о его качестве. Здесь публичный гражданский протест не вызывает никакого удивления, это совершенно логично вписывается в повседневную жизнь Украины»
- Владимир Козлов.
Правда, у свободного общества есть и обратная сторона, что проявила себя во время пандемии.
«Обратная сторона медали, которая, так сказать, присутствует у свободолюбия - это ярый пофигизм на любые запреты вообще. У них это очень четко просматривается. Да, мне на это дико смотреть, а у них это в порядке вещей», - отмечает Козлов.
Даже полиция, как он считает, вполне соответствует общему впечатлению об украинцах. Он рассказывает, что сталкивался за год с ней только пару раз. Один раз просто, потому что инспектору стало любопытно, что там и как в Казахстане, увидев казахские номера.
Как и у остальных политэмигрантов особо теплых отношений с казахской оппозиционной диаспорой не сложилось. Как говорит Владимир Козлов, просто не было необходимости. Хотя если нужно помочь - вопросов тоже не возникает.
«Мы самодостаточные. Наш круг здесь общения - это вот те ребята, которые были в те годы еще, в которые мы контачили. В принципе, мы его не расширяем, потому что сейчас, в эпоху, так сказать, коронавируса, ну просто нужды нет никакой. Мы сейчас живем в сельской местности, совершенно рядом с Киевом, то есть 10 минут, если на машине, до Киева. Поэтому наш круг общения - это вот школа», - говорит он.
Разобщенность оппозиции – это проблема в первую очередь внутри Казахстана, сохраняющая этот шлейф и в других местах, где вынужденно или осознанно находятся политические беженцы. Но это все же отдельная история.
В остальном, даже без поддержки со стороны украинских властей, найти себя в этой стране достаточно легко. И проживание комфортно не столько в силу условий проживания, сколько благодаря местным жителям. Во многом похожим на нас, но все равно другим – более открытым, более толерантным, более свободным что ли.
«Обратная сторона медали, которая, так сказать, присутствует у свободолюбия - это ярый пофигизм на любые запреты вообще. У них это очень четко просматривается. Да, мне на это дико смотреть, а у них это в порядке вещей», - отмечает Козлов.
Даже полиция, как он считает, вполне соответствует общему впечатлению об украинцах. Он рассказывает, что сталкивался за год с ней только пару раз. Один раз просто, потому что инспектору стало любопытно, что там и как в Казахстане, увидев казахские номера.
Как и у остальных политэмигрантов особо теплых отношений с казахской оппозиционной диаспорой не сложилось. Как говорит Владимир Козлов, просто не было необходимости. Хотя если нужно помочь - вопросов тоже не возникает.
«Мы самодостаточные. Наш круг здесь общения - это вот те ребята, которые были в те годы еще, в которые мы контачили. В принципе, мы его не расширяем, потому что сейчас, в эпоху, так сказать, коронавируса, ну просто нужды нет никакой. Мы сейчас живем в сельской местности, совершенно рядом с Киевом, то есть 10 минут, если на машине, до Киева. Поэтому наш круг общения - это вот школа», - говорит он.
Разобщенность оппозиции – это проблема в первую очередь внутри Казахстана, сохраняющая этот шлейф и в других местах, где вынужденно или осознанно находятся политические беженцы. Но это все же отдельная история.
В остальном, даже без поддержки со стороны украинских властей, найти себя в этой стране достаточно легко. И проживание комфортно не столько в силу условий проживания, сколько благодаря местным жителям. Во многом похожим на нас, но все равно другим – более открытым, более толерантным, более свободным что ли.
© 2020 CABAR.asia